— Не стреляй!
— Так ты в порядке? — спросил Горслин, не веря своим глазам. Феннер сидел на земле, одной рукой прижимая к себе зверька, свернувшегося клубком. Когда Хаким поднял револьвер, тот развернулся во всю длину.
— Я в полном порядке, — ответил Феннер. — Говорите тише.
— Что… что это такое? — спросил Хаким.
Феннер взглянул на зверька. Сейчас он был коричневым, с голубоватым отсветом, который бросал на него комбинезон Феннера. Он погладил ему голову, а тот в ответ лизнул руку узким язычком.
— Могу ответить на твой вопрос, — сказал Феннер. — Существо не очень опасное. Судя по его зубам и общему облику, питается земноводными, а может, и рыбой, как выдра.
— Значит, зверек и сам живет в болоте? — спросил Горслин.
— Да.
— Почему мы не видели его раньше?
— Потому что он робкий. А нас всегда было так много, мы так шумели. Сегодня я был один, меня он боялся меньше, хотя я, видимо, испугал его своим выстрелом. Я думал, он меня выслеживает. Он и правда выслеживал, но с другой целью.
— С какой же? — спросил Хаким.
— Сейчас расскажу. Здесь действует сила привычки. Если бы на глазах у человека, никогда раньше не видевшего собаки, она прыгнула на хозяина, он бы испугался. Поскольку я мыслил примерно так же, я думал, что этот зверек хочет меня съесть. Но он меня выслеживал и даже прыгнул на меня потому, что хотел защитить.
— Защитить? От кого?
— От хищника. Я был прав: здесь существует хищник, который способен парализовать мозг своей жертвы. — Феннер показал пальцем себе за спину. — Вот эти распрекрасные цветы и есть настоящий хищник. Взглянув на заросли пунцовых растений, он содрогнулся. — Мне кажется, они парализуют мозг автоматически, не разбираясь, чей он. Напасть на нас они не могут, мы слишком для них велики. Они не пытались погубить ни бедного Бодкина, ни всех предыдущих. Посмотрите туда — там лежат остатки моего сачка-автомата. Цветы сожрали его почти целиком просто потому, что он упал среди них. Даже не поняли, что это такое.
Феннер встал. Зверек прижался к его ноге, а он в ответ погладил загривок позади пушистых антенн.
— Действие этих растений на человека мы еще изучим, — сказал Феннер, — хотя кое-кто из нас уже пострадал от них. По всей видимости, этот зверек может защитить или хотя бы свести на нет парализующую способность. Этому и служат его антенны.
— Боже милостивый, — воскликнул Горслин, — значит, он был рядом каждый раз, когда мы приближались к этим цветам!
— Да, он мог бы спасти Бодкина. Но он боялся всех остальных…
— Но зачем ему нас спасать? — удивился Хаким. — Для чего?
— А почему самая первая собака пришла жить к человеку? Может быть, когда-то и у этого зверька были хозяева. Ясно одно: он — умница. И обладает одной важной потребностью.
— Какой же?
— Кого-то любить. Это не менее важно для него, чем пища и теплая нора.
Феннер пошел вперед. Зверек не отставал от него ни на шаг.