Морана сделала еще один шаг ближе, не зная, откуда взялась бравада спровоцировать его, не заботясь, просто нуждаясь в этом. Ее шея была вытянута, но они не отрывали взгляда.
— О да, — мягко сказала она, наклоняясь ближе, ее подбородок почти касался его груди. — Ты правда думаешь, что вся эта херня меня пугает?
— Не вторгайся на мою территорию, я знаю ты испугалась меня, когда пригвоздил тебя к машине.
— Ни капли. Это только разозлило меня.
Он не проронил ни слова, не пошевелился. Он просто смотрел на нее этими глазами, и ее сердце колотилось, когда она продолжила говорить.
— Почему бы тебе просто не покончить с этим? — бросила она вызов, назвав его блефом, глядя прямо на него. — Прямо там стена. Там даже машина. Прижми меня и войди на мою территорию. Или, если ты ненавидишь меня, как говоришь, причини мне боль. Убей меня. Почему бы тебе не убить?
Морана почувствовала, как ее тело дрожит к концу ее тирады, в то время как он стоял неподвижно, их взгляды встретились, их тела почти соприкасались. В течение долгих мгновений он просто смотрел на нее ледяными глазами, что-то горело внутри него, и ее сердце билось диким отрывистым голосом о ребра, ударяя с удвоенной силой, почти упрекая ее за ее слова, хотя она
сдерживала дыхание и ее грудь продолжала вздрагивать. Он набросился бы на единственный признак уязвимости.
Медленно, через долгие-долгие секунды, его рука поднялась, обхватывая ее шею сзади, почти как любовника, его огромная рука схватила весь затылок в хватке. Морана застыла, ее мускулы тоже, внезапно осознав, что это было очень глупо. Что, если бы он не блефовал, а она спровоцировала зверя? Он мог убить ее прямо сейчас и заставить исчезнуть с лица земли, и никто бы не узнал.
Его большой палец медленно провел по ее челюсти, в то время как рука держала ее за шею, а голову запрокинутой, а их глаза сомкнулись, и грубая подушечка большого пальца ласкала ее мягкую кожу почти как ласку. Дрожь сотрясала ее тело под его взглядом ястреба, дрожь, которую она не могла сдержать, когда ее тело отреагировало, и его неулыбчивый рот слегка скривился, щетина на его челюсти казалась еще более мужественной в таком положении, маленький шрам в уголке губы выглядывал наружу. Его большой палец коснулся ее учащенного пульса, и ее сердце начало биться еще сильнее, пульс участился сильнее, когда она поджала губы.
— Твое сердце бьется слишком быстро для того, кто держит так себя в руках, — тихо пробормотал он, слова промелькнули на ее лице, слабый запах скотча, который, должно быть, от него исходил, его собственный запах, странная смесь пота и одеколона и что-то мускусное
вторгается в ее чувства.
Она держала эти чувства наготове, видя голубые круги в его глазах, длинные ресницы, когда он моргнул, замечая все до единого.
Он наклонился ближе, его рот был почти в дюймах от ее, и он заговорил тихо, смертельно.
— Я предупреждал тебя ни на секунду не думать, что ты меня знаешь.
— И я предупреждала тебя, чтобы ты ни на секунду не думал, что пугаешь меня, — напомнила она ему тем же шепотом.
— Не думаю, — начал он, его глаза ожесточились. — Что если у меня будет возможность убить тебя.
— Но в том-то и дело, мистер Кейн. У тебя нет возможности.
Выпрямив позвоночник, она отступила назад, убрав его руку со своей кожи, не обращая внимания на покалывание, когда она почувствовала мышцы его предплечий и стиснула
зубы.
— Итак, пока ты должна понять одну вещь. Это моя территория, мой город, мой дом. И ты просрочил свой прием. Уходи, пока тебя не выбросили со сломанными костями.
Тристан Кейн снова прижал ее глазами, когда поднялся ветер, закручивая платье вокруг ее ног.
— Однажды, мисс Виталио, — тихо сказал он, — Мне очень понравится взыскать
этот долг.
Он наклонился, прижавшись губами к ее уху, его щетина царапнула ее кожу, а ее руки сжались в кулаки, подавляя новую дрожь.
— И знаешь что? Тебе понравится расплачиваться за это.
Очень...
Прежде чем она смогла произнести хоть слово, он шагнул от нее к машине, где ее ждали свиты, оставив ее стоять одну в переулке, жесткие линии его тела быстро переходили к машине, когда он обращался к своим людям.
— Мы закончили здесь.
О, они еще не закончили. Ещё нет.
Но почему они перехватили ее в переулке? Если речь шла о кодах, зачем уходить, прежде чем говорить о них? А если нет, то зачем вообще с ней встречаться?
Какого черта хотел этот человек?
Морана не знала, чего он хотел от нее, почему он, казалось, намеревался взыскать долг, который она даже не рассматривала. Он все еще был той книгой невидимых чернил, которую она не могла расшифровать. Книгу, которую она совершенно не хотела читать. Нет. Она хотела сжечь книгу и развеять пепел на ветру. Ей хотелось порвать страницы и растопить их под дождем.
Но когда все сели в машину, а она стояла в переулке, когда молния снова осветила небо, как только он открыл дверцу машины, он обернулся в последний раз, чтобы увидеть ее. Она встретилась с ним взглядом в последний раз и увидела то же самое что-то кипящее в этом пристальном взгляде.
Когда ее сердце билось, как птица, отчаянно хлопающая крыльями по клетке, чтобы освободиться, Морана увидела его таким, какой он есть.
Хищником в шкуре человека.
И одно она, несомненно, знала глубоко в своих костях. Ничего ещё не закончено.
Глава 4
Кровотечение
Морана простонала, глядя на экран ноутбука, не обращая внимания на трещину в шее от слишком долгого взгляда на него. Она пробовала всевозможные комбинации и
перестановки идей, чтобы отследить коды, и каждый раз натыкалась на стену. Закусив губы, ее пальцы летали по клавиатуре, Морана набрала последние коды и нажала кнопку выхода,
проверяя, будет ли работать отказоустойчивый, и увидела, что экран погас.
Снова.
Черт!
В невероятном разочаровании она ударила ладонями по столу и оттолкнулась, шагая к окну своей спальни, снимая очки, легкая пульсация начала стучать прямо под ее висками. Было далеко за полночь, и она была совсем не готова к поиску решения. Хотя это был не единственный ее источник разочарования. Она хотела поговорить с отцом после ужина два дня назад, и в тот момент, когда она вернулась в особняк после того, как ее задержал Тристан Кейн, человек ее отца сказал ей, что ему пришлось срочно уехать из города, и было
неясно, когда он вернется. Хотя часть Мораны почувствовала облегчение из-за задержки в этом неизбежном разговоре, другая напряглась, желая встретить любой гнев и просто покончить с этим.
В течение двух дней Морана пыталась и потерпела неудачу, только усилив свое разочарование.
Бензин в этот огонь подлили, однако, случайные мысли оТристане Кейне, внезапно появившиеся в самый случайный момент. Ни его суровый вид, ни его репутация. Нет. Его интенсивность. По какой-то причине он застал ее врасплох, его жгучая ненависть к ней, его постоянная аура угрозы, чего она никогда раньше не испытывала, и что-то, что только подпитывало ее собственное отвращение к этому мужчине.
Она стиснула зубы, повернувшись лицом к окну, глядя в темный сад внизу. Огромный вяз затенял ее комнату с подъездной дорожки, достаточно, чтобы она могла видеть посетителей, но не позволяла им видеть ее.
Хозяйство спало, только легкий ветерок дул в нежную ночь, луна имела неполный овал в темном небе, усыпанном звездами.