Он собирался взобраться наверх.
Собирался залезть?
Сегодня он умрет, она была уверена в этом.
Тристан Кейн, кровь Наряда, собирался шлепнуться на землю под ее окном, умереть на ее собственности и начать гребаную войну. Он сумасшедший? Ей наплевать, если он хотел сломать себе толстую шею, но разве он не мог сделать это вдали от ее города под чужим окном?Лучше бы охранники поймали его живым.
Даже когда ее разум велел ей предупредить охранников, ее язык оставался прижатым к небу, а глаза не отрывались от его тела. Для крупного мужчины он был очень и очень спортивным. Она не хотела ничего ценить в нем, но, наблюдая за его движением, она не могла отрицать этого. Она была для него сукой, а не слепой.
Его рука схватилась за металлические перила балкона первого этажа, и он отпустил опору, повиснув в воздухе на силе одной руки. Затем ухватился за перила другой рукой и вскинул ноги вверх, прыгая на балкон с грацией, на которую он не должен был быть способен, не с теми многочисленными мускулами на теле, мускулами, которые, как она знала, были очень твердыми и очень настоящими, от многократного
давления на них.
Время его прыжка точно совпало с патрулирующими охранниками, которые обходили территорию, совершенно не подозревая о вторжении на территорию. Тристан Кейн сидел на балконе, молча наблюдая за уходящими внизу охранниками. Предполагалось, что это будут лучшие охранники в городе. Очевидно, ей нужно их уволить.
Качая головой, она посмотрела в окно, не видя, как он сможет добраться до ее окна с балкона внизу, потому что там не было труб, прутей, ничего. Просто стена. Область снова была чистой.
Когда она подумала, что уже не может больше удивляться, она увидела, как он запрыгнул на перила, его равновесие было идеальным. Он даже не вздохнул, прежде чем подошел к краю балкона, по перилам, на проворных ногах, остановившись, стоя лицом к стене.
Что теперь, черт возьми?
Он внимательно осмотрелся, прежде чем вынуть что-то из кармана своих черных брюк-карго, и прежде чем Морана смогла даже подумать о «бомбе», он поднял ее и зацепил за подоконник ее окна. И следующее, что она знала, его руки были на ее подоконнике, и он вскидывал все свое тело, готовый забраться во второе окно, за которым она стояла. Ходячий, говорящий «Миссия Невыполнима», вот кем он был. А живот Мораны скручивался узлами, точно так же, как это происходило каждый раз, когда она смотрела фильмы, ее сердце колотилось в ушах, будто она сама преодолела два этажа своего дома.
По крайней мере, ее тайное прикрытие было более скрытым, менее выпендривающимся.
В тот момент, когда он погрузил свое тело внутрь, Морана отступила назад, приставив нож к голове, ее поза была боевой, как и учил ее инструктор.
Он приземлился на покрытый ковром пол, скатился со спины тем же движением и встал на ноги, его черная мускулистая рубашка с длинными рукавами обхватывала все сухожилия и мускулы его торса, свободные штаны-карго заправлены в черные армейские ботинки, наушник прикреплен к
его уху. Он выглядел готовым проникнуть в крепость.
Она подумала, что ей следует польстить. Вот только она осознала, что в тот самый момент, когда ее собственный инвентарь был завершен и начался его, она была одета в шорты с кроликом и свободную университетскую футболку, которая почти свисала с одного плеча, и без бюстгальтера.
Даже когда жар отразился на ее лице при ее осознании, она осталась в той же позе, угрожая, сохраняя полное равнодушие, наблюдая за ним. Его острые голубые глаза встретились с ее взглядом, посылая дрожь покалывания по ее телу, прежде чем она прижала его, сгибая пальцы на ноже. Он коснулся своего наушника, не отрывая взгляда от ее, и тихо заговорил.
— Я в игре.
И звук отключился. Как красноречиво.
Его глаза переместились к ее ножу, прежде чем вернуться к ее, его неряшливая челюсть расслабилась, вся его поза не представляла угрозы. Но она знала лучше. Она узнала, как быстро он переключился, из первых рук, и у нее не было намерения даже дышать, пока он стоял в пределах пяти футов от нее.
Он не произнес ни слова, просто глядя на нее своими тревожными глазами. Она знала, что он пытался сделать. Встряхнуть ее. И хотя это сработало, она не показала этого.
— То, как ты масштабируешь стенами, — она начала, в разговорном тоне, который был настолько поддельным, что она могла закатить глаза, — Ты только подтвердил то , что я всегда знала , что ты....
Он просто приподнял бровь.
— Рептилия, — представила она, решительно улыбаясь ему.
Губа с чертовым шрамом дернулась, а глаза никогда не теряли твердости.
— Хищник.
— Мания величия, — кивнула она, не обращая внимания на то, как интенсивность взгляда заставила ее перестать дышать.
Если бы она была собакой, от такого взгляда ей захотелось бы перевернуться на спину и поднять свой теплый живот. Она не была собакой, а всего лишь его женским эквивалентом. Она должна сохранить это так. Сосредоточится.
— Твой психиатр знает, что ты страдаешь этим?
Он сделал шаг ближе, и она выпрямилась, наставив на него нож, не отрывая руки.
— Нэ-э-э. Сдвинешься на дюйм и
вернёшься обратно со шрамом.
Он замер, его взгляд усилился.
— И ты называешь меня заблуждающимся.
Морана стиснула зубы от желания просто врезать ему по лицу и, возможно, остро сломать ему нос. Она осталась стоять. Чем раньше она покончит с этим, тем лучше.
— Я уверена, что ты здесь не для того, чтобы пялиться на меня, как бы тебе это ни нравилось, — начала она, не сводя с
него глаз. — Почему ты здесь?
Он один раз моргнул, его тело было совершенно неподвижным, словно готовое наброситься на дыхание движения.
— Ты ворвалась в мой дом. Я думал, что верну услугу.
Морана держала рот на замке, ожидая его выхода. Ее кровь слишком быстро текла по телу, ее кожа была слишком теплой, чтобы чувствовать себя комфортно, ее пульс был намного выше обычного. Адреналин. Она была залита
адреналином. Ничего более. Борьба и бегство. Инстинкт. Ага, это все объяснило.
Он склонил голову набок, его глаза не дрогнули, от этого движения он выглядел еще более смертоносным в приглушенном свете ламп в комнате.
— Как я уже сказал, — начал он тем голосом, который заставил ее положить трубку, голосом виски, голосом, от которого ей захотелось закатить глаза обратно в голову. Она мысленно встряхнулась, сосредоточившись на его словах. — Это бизнес. Данте и я единственные, кто знает о кодах на нашей стороне. Думаю, ты единственная на своей?
Она не ответила, просто ждала.
Он продолжил.
— Мы хотим, чтобы это не распространялось. Даже правильная информация в чужих руках может иметь катастрофические последствия.
С улыбкой она приподняла брови.
— И я должна просто предположить, что вы люди чести, хотя на самом деле я видела, как ты солгал себе, не моргая. Скажи мне, мистер Кейн, почему я должна верить слову, которое исходит из твоих уст?
Его глаза ожесточились, и он сделал еще один шаг. Морана предупреждающе взмахнула ножом в воздухе. Он остановился.
— Я бы предпочел, чтобы ты этого не делала, — сказал он, и холод в его глазах вызвал дрожь по ее спине.