И это тоже причина, по которой она его ненавидела.
Потому что он каким-то образом всегда ставил ее в невыгодное положение, когда она не хотела, ставил ее в положение, которое подчеркивало, насколько он мог контролировать её жизнь, пока она боролась за это.
Морана стиснула зубы, когда ее мысли невольно перешли к Тристану Кейну. Снова.
Она выбросила из головы весь эпизод, произошедший две ночи назад, поклявшись больше не думать об этом. Потому что беспорядок, который стоял в ее комнате со своей кровью на ее руке, беспорядочная масса конечностей, которые не осмеливались дышать, потому что все было так непонятно, это была не она. Морана Виталио вела себя не так, как жалкая девочка, брошенная костью. Морана Виталио не проявляла уязвимости ни перед кем, кроме себя. Морана Виталио не вырезала яремную вену мужчине, который сразу сделал это.
Она выросла вокруг акул. И научилась не истекать кровью.
Но она ненавидела его, потому что он истекал кровью. Потому что он застал ее врасплох. Потому что сделал то, о чем она никогда не думала. Потому что заставил ее отреагировать не как Морана Виталио, а как кто-то другой. И она ненавидела признавать, что облегчение, которое, как она думала, что почувствовала в своем простом состоянии, было стерто каплями крови, и она понятия не имела, почему. Она даже не хотела выяснять, почему. Это был один эпизод из ее жизни, который она с радостью оставила позади.
Свернув налево в сторону клуба, Морана покачала головой и выбросила все мысли, сосредоточившись только на встрече и на том, чтобы как можно больше насладиться своим первым опытом в клубе. Не то чтобы она хотела напиться или потанцевать с каким-то случайным придурком. Нет, она просто хотела почувствовать, как эти огни скользят по ее коже, почувствовать пульс музыки в горле, почувствовать запахи, омывающие ее тело.
Через несколько миль впереди по уединенной дороге она увидела высокий серый склад, поднимающийся к небу. На крыше здания светился огромный голубой знак, говорящий ей, что она оказалась в нужном месте. Припарковав машину, когда к ней подошел камердинер, она вышла, отклонив его предложение, но кивнув в знак благодарности. От холода на ветру по ее голой спине пробегала дрожь, когда она спешила к зданию. Приглушенный шум становился все громче с каждым шагом, который она делала к высоким металлическим дверям.
Мускулистый вышибала, почти в три раза превышающий ее размер, осмотрел ее с ног до головы, когда она приближалась, держась за ручку ручки, а шрам, покрывающий правую половину его лица, наполовину был скрыт за темными очками. Она никогда не понимала, почему люди носят очки ночью.
— Только по приглашению, — сказал он грубым голосом, не сдвинувшись ни на дюйм.
Морана приподняла брови.
— Морана Виталио. Гость Данте Марони.
Темное лицо мужчины не выдавало никакого выражения, но он открыл дверь, внезапный шум раздался в ее ушах, и пропустил ее. Глубоко вздохнув, Морана вошла в клуб, чувствуя, как за ней закрывается дверь. Небольшая, настороженная часть ее напомнила ей, что она являлась дочерью врага в клубе Наряда, одна и без защиты, заставляя ее сердце биться чаще, когда по спине пробегала полоса страха. Вырвавшись из нее, она стояла прямо у входа, осматривая всю территорию.
Выполненный в хромированном и синем цвете, с синими огнями, затемняющими и вспыхивающими, попеременно с тяжелыми ударами музыки, доносившейся из кабины ди-джея слева от нее, весь переоборудованный пол
склада был танцевальной зоной. Бар выстроился справа, и бармены обслуживали большую толпу. Вышибалы незаметно рассыпались по углам помещения, наблюдая, как тела скользят друг по другу.
Наблюдая за толпой, Морана совсем не чувствовала себя раздетой. Фактически, она была почти уверена, что ткань ее платья сможет прикрыть как минимум пять женщин.
Волосы в её бровях, даже когда улыбка преследовала ее губы, чистая радость быть вдали от своего дома, от своей жизни, такой драгоценной, даже на секунду. Она вдыхала смешанные ароматы одеколона, духов, пота и алкоголя. Она склонила голову набок, когда музыка ударила по ее барабанным перепонкам. Она почувствовала, как ее каблуки стучат в такт.
Все это в новинку.
Она подняла глаза и увидела, что Данте Марони идет к ней, одетый в темный костюм на пуговицах и брюки, кричащие «богатый и насыщенный», его губы в вежливой улыбке, огромное тело движется с грацией, даже когда его темные глаза измеряли ее. Морана огляделась, чтобы убедиться, что он пришел один, как она и требовала. Но это не расслабило ее, несмотря на манящую улыбку на его красивом лице.
Указывая на место за баром, которое, как она догадалась, было VIP-зоной, он жестом велел ей следовать за ним. Она медленно сделала, заметив его руку позади себя, удерживая танцующую толпу от ее движущегося тела. Как бы она ни не хотела, она оценила этот жест, особенно когда танцующая толпа прижалась к ней, и несколько заблудших рук пытались сдержать чувство, вызывая у нее желание заткнуть рот.
К тому времени, как они достигли бара, ее сердце билось быстрее, чем удары музыки, адреналин пронизывал ее организм. Сглотнув, она последовала за Данте в уединенное место, отделенное баром, где по какой-то причине музыка
была не такой громкой. Появились бархатные диваны бордового цвета, обрамляющие стены, а тусклый свет создавал уютные зоны отдыха.
Морана вошла в указанную им секцию, осматривая пространство, и внезапно остановилась, ее тело напряглось.
На одном из диванов справа от нее сидел Тристан Кейн, одетый в пиджак и белоснежную рубашку, которая сияла синим в свете огней, с открытым воротником и без галстука. В нем не было ничего от человека, которого она видела две ночи назад. Ее взгляд упал на белую девушку, обернутую вокруг его руки, быстрое напоминание о том, что он был тем же самым человеком. Такое же примитивное существо, замаскированное цивилизацией.
Рядом с ним сидела девушка, высокая, черноволосая, совершенно потрясающая женщина в серебряном платье, которое обтягивало ее. Ее раскрепощённый язык тела явно указывал на то, что она дружила с мужчиной рядом с ней.
Морана отвернулась, прежде чем смогла взглянуть на кого-либо из них.
Данте повел ее налево, на противоположную сторону, где место было относительно пусто, и жестом предложил ей сесть. Она сознательно села лицом к стене, спиной к другому мужчине, и увидела, как Данте сложил свое огромное тело на
сиденье перед ней.
Она ждала покалывания в затылке, осознавая, что он смотрит на нее, пока мурашки не прибегут по ее коже, но этого не произошло. Он не прожигал дыру в ее спине своим взглядом. Хорошо.
— Это совпадение, что он здесь, — начал Данте. — Я знаю, что ты просила его не присутствовать, поэтому я не сказал ему, где мы встречаемся. Он только что пришел с Амарой несколько минут назад.
Его тон был слегка извиняющимся, хотя карие глаза двигались позади нее, тень мерцала на его лице, когда он наблюдал за происходящим в мрачной тишине. Была ли тень из-за его кровного брата или из-за той женщины?
Морана прочистила горло, и он вернул взгляд своих темных глаз. Тени рассеялись, когда его глаза закрылись, на его лице было выражение вежливого интереса, которое, как она была уверена, он носил уже давно.