Можно не спешить. Главные и самые интересные события впереди. Он будет убивать. Звери будут рвать на куски. Мяса много пришло в тайгу — хватит всем.
Он вырвал когтями из небольшой туши кусок мяса и стал есть, волки тоже приступили к трапезе, облюбовав себе тушу огромного вепря-вожака.
Мутанты не нападают друг на друга, а только помогают выжить, потому что дар слышать чужие мысли дается немногим, но именно они правят этой частью тайги.
До деревни они добрались, когда стемнело. Проводник довел их до большого бревенчатого дома, и мрачно сказал:
— Внизу есть хороший подвал на случай, если уж совсем станет плохо, так что имейте это в виду. А двери лучше всего закрыть и привалить чем-нибудь. На ночь хорошо бы поставить дежурных.
— Будет еще одно нападение? — поинтересовался Корче. — Или что-то другое может произойти?
— Ночью смерть ждет любого, кто окажется без укрытия. Объяснить точнее не могу, просто чувствую. Даже за стенами небезопасно.
— И что же вы чувствуете?
— Кабаны зря не нападают. Нельзя играть с тайгой, не любит она это.
— А кто с ней играет?
— Да вы, — проводник поднял доски, вытащил из тайника две пачки патронов и темно-зеленый комбинезон из странной ткани с множеством нашитых карманов. Не обращая внимания на двух девушек — снайперов, разделся догола и стал переодеваться, продолжая бурчать. — Не ходят в тайгу толпой, это же не демонстрация протеста. Чем больше народа, тем заметнее, а чем виднее, тем больше хищников. Если почуют мутанты, то вообще всех нас сожрут.
— Как-то запоздали ваши предостережения, — заметил Корче, устраиваясь на лавку и закрывая глаза. Он неожиданно почувствовал себя старым и больным человеком. — Плохое это место, согласен. Только выхода у нас нет. Надо идти дальше. Если бы вы предостерегли нас раньше, мы бы организовали две группы, а не одну.
— А кто ж знал, что тайга вас не любит? Я думал, пойдем на обычную экскурсию, дойдем до деревни, вместе посмотрим в бинокль на зверье разное, поохаем, поахаем и пойдем обратно. А сейчас вижу, намерения у вас самые что ни на есть серьезные, туристическая тропа не интересует.
— Это еще что за туризм такой? — глава агентства открыл глаза, чтобы посмотреть, как устраивается его группа. Большинство легли на пол, одного снайпера с прибором ночного видения Гризли послал на чердак, пообещав скоро сменить. Остальные ложились на пол, раскладывая спальные мешки. Проводник после того, как переоделся, немного успокоился, сейчас сидел у стола и жевал колбасу.
— Людям интересно, что в тайге творится, туристы приезжают отовсюду, в том числе и из Европы. Всем симбионты интересны да и лечение ими многим нравится — дешево и эффективно. Некоторые желают поохотиться в тайге на монстров, те с какими только стволами не приезжают, даже с теми, что на слонов охотятся. Охотников ведем к стадам оленей, это самые мирные твари, которые существуют в тайге, они просто так на людей не бросаются, хоть конечно одинокого путника могут забить копытами. Туристы в них стреляют, мы снимаем шкуры на память, мясо отдаем солдатам, чтобы они нас и дальше в тайгу пускали, и все довольны.
— Хорошо, — Корче вздохнул в темноте. — Но мы-то сразу предупредили, что пойдем в глубь тайги.
— Все так говорят, только пройдут пару километров, ужасов наших насмотрятся и просятся обратно.
— Ну, значит, тебе не повезло, мы пойдем дальше, во что бы то ни стало, так что крепись.
— Зря вы это…
— Мы понимаем это и без тебя. Кстати, почему решил, что тайна нас не любит?
— Кабаны напали не случайно. Они специально за нами шли, словно кто-то их направил.
— Что?
— Кто-то из мутантов их сюда пригнал, больше некому.
— А разве таковые имеются? Вы уже пару раз это словно назвали, а не объяснили, что оно значит.
— Мутанты они мутанты и есть, — проводник вздохнул. — Промысловики не раз рассказывали, что встречали на тропе зверей, которые не совсем обычны.
— И чем же?
— А то, что глянет один такой на тебя, и ощущение возникает такое, что он все твои мысли услышал и все о тебе понял. Охотники их называют мутантами. Вы же, наверное, слышали о том, что здесь испытывали когда-то оружие?
— Кое-что.
— Так вот ядерная бомба это была, странного в ней ничего не имелось, но заложили ее в таком месте, где не стоило. Хотели обычный взрыв сделать, а ничего не получилось.
— То есть?
— А не было взрыва. Точнее грохот был и земля содрогнулась и все, а радиации не было.
— И что тут такого, если взрыв подземный? Всегда так…
— Всегда, да не всегда. Произошло что-то странное. Ученых, что испытания проводили, пересажали. А лет через десять начала тайга меняться, и на месте, где взрыв произошел, воронка образовалась, как промоина, только края у нее гладкие словно оплавленные, а еще через какое-то время в ней начали симбионты находить. Сначала боялись, думали, они убивают, а потом поняли, что они жизнь человеку могут спасти или от тяжелой болезни вылечить.
— А кто первый нашел?
— Один из охотников, не помню уже, как его звали. Он полез эту промоину посмотреть, да поскользнулся на мху, и вниз покатился, ударился рукой сильно. На ней кровь появилась, но пока он вниз летел, мох рану облепил. Когда стер — уже на дне, то обнаружил, что все затянулось странной пленкой и не болит. Удивился, но запомнил. А потом через день ногу пропорол острым суком, да так сильно, что она нагноилась и опухла так, что ходить не смог. А какая в тайге скорая помощь? Тут нет никого — помочь некому. Вот он и вспомнил о том, как ему мох ранку залечил и пополз к воронке. На третий день дополз, когда нога уже посинела, и дурно пахнуть начала — по всему видать гангрена началась. Вот он себя этим мхом покрыл и лег умирать, а через пару часов очнулся и увидел, что ранка очистилась, синева ушла, температура спала и боль исчезла. Вот тогда он понял, что обнаружил что-то замечательное, и начал сюда народ больной водить. А симбионтами эти организмы потом назвали ученые, которые сюда приезжали их исследовать.
— Интересно, а ты что тогда делал?
— Обычным промысловиком был, меня это мало интересовало. Ну нашли какое-то лекарство и хорошо. Это потом тайга в этом месте изменилась, и тогда всех касаться стало.
— Что?
— Из воронки стал выходить разные звери, которых здесь никто никогда не видел. Страшные, жуткие и огромные. Убить их было трудно, а они людей не боялись. Тогда тайгу закрыли по перешейку, чтобы люди сюда не ходили, и заставу поставили.
— Что было дальше?
— А ничего. Все так и осталось. Военные стоят, но пропускают за деньги любого, кто попросит. Нет денег, нанимай лодку и тебя переправят по воде. Так что застава эта скорее для спокойствия людей, а не какая-то преграда. Правда, надо признать, свою задачу она выполняет, зверье к деревням больше не приходит.
— Ты что-то говорил о туристах?
— Больные и туристы приезжают. У нас в городке санаторий есть, туда охотники за симбионтами, есть у нас такие, организмы эти лечебные приносят. Только много носить смысла нет, гибнут они вдали от распадка, но под заказ принесут все, что нужно. Симбионты разные: есть которые для глаз полезны, есть для почек, есть для сердца…
— Если ты все знаешь, то чего боишься? — вздохнул Корче. — Из твоих слов я понял, что и ты туристов сюда водишь. В чем дело?
— Вы знаете, господин хороший, — проводник печально улыбнулся. — Все что вокруг нас находится, оно живое, и чувства какие-то ко всему испытывает. Так вот тайга вас невзлюбила, а я не знаю почему, значит, убьет она вас, рано или поздно, и меня с вами. Вернуться бы надо.
— Не трусь, живое тут у него все, — глава агентства скривился как от зубной боли. — Гризли, если проводник попробует удрать, а он обязательно попытается, если я правильно его понял, то убей.
— Как скажете, шеф.
— Вы сами не понимаете, куда идете. Погибнете все и я с вами!