– Это тайный сговор. Разве вы не знаете, что об этом говорят по радио? Вы слушаете выступления доктора Селф? Это просто ужас, что она рассказывает по этому поводу.
Скарпетта никогда не слушала доктора Селф, кроме тех случаев, когда не могла этого избежать. Человек на другом берегу присел на корточки и стал рыться в большой черной сумке.
– Эв Христиан – проповедница в одном из религиозных объединений… Сейчас я прочитаю вам название. Так сразу и не запомнишь, – сказала Реба, перелистывая свой блокнот. – «Истинные дочери свидетельства Божьего».
– Никогда не слышала о таком сообществе, – усмехнулась Скарпетта, записывая название. – А Кристина? Чем она занимается?
Инспектор поднялся на ноги, держа в руках что-то похожее на плодосборник. Высоко подняв его, он сбил с дерева грейпфрут. Плод тяжело шлепнулся на траву.
– Кристина тоже работает в церкви. Помотает во время службы. Читает религиозные тексты, руководит церемонией. Родители мальчиков год назад погибли в автокатастрофе.
– Где?
– В Южной Африке.
– Откуда эти сведения?
– Из церковной общины.
– У вас есть протокол?
– Я же сказала, что это произошло в Южной Африке. Мы пытаемся выяснить подробности.
Скарпетта все прикидывала, когда ей сообщить о странном звонке Свина.
– А как зовут мальчиков?
– Дэвид и Тони Лак[Luck – удача, везение (англ.)]. Звучит как насмешка, если учесть, что с ними произошло.
– Вы не связывались с южноафриканскими властями? Где именно погибли их родители?
– В Кейптауне.
– А сестры тоже оттуда?
– Так мне сказали. После того как погибли родители, сестры взяли мальчиков к себе. Их церковь находится в двадцати минутах ходьбы отсюда, на бульваре Дейви, рядом с зоомагазином, где продают всякую гадость.
– Вы обращались с запросом в судмедэкспертизу Кейптауна?
– Еще нет.
– Могу вам в этом помочь.
– Это было бы отлично. Представляете? Они там продают пауков, скорпионов, ядовитых лягушек и белых крысят, которыми кормят змей, – продолжала Реба. – Прямо какое-то капище.
– Я никому не разрешаю здесь фототрафировать, кроме полиции. Меня ведь уже грабили, – объяснял Лэрри, сидя на высоком стуле за прилавком.
За окном была видна автострада, по которой непрерывным потоком шли машины, а за ней – бескрайняя гладь океана. Стал накрапывать дождь, предвещая грозу, надвигавшуюся с севера. Люси думала о том, что ей только что говорил по телефону Марино, – об исчезнувших жильцах и о своей проколотой шине. Второе волновало его гораздо больше. Интересно, что сейчас делает ее тетка и скоро ли начнется гроза?
– Ну конечно, я слышал об этом, – сказал Лэрри, возвращаясь к Флорри и Хелен Куинси, после пространного рассуждения о том, как сильно изменилась южная Флорида и как серьезно он думает над тем, чтобы перебраться обратно на Аляску. Обычная история. Со временем все обрастает несуществующими подробностями.
– Но мне бы не хотелось, чтобы вы здесь снимали.
– Это уголовное дело, – возразила Люси. -Я расследую его как частный детектив.
– А может, вы репортер. Как я об этом узнаю?
– Я бывший агент ФБР. Вы когда-нибудь слышали о Национальной академии судебной медицины?
– Это тренировочный лагерь в Эверглейдсе?
– Нет, не совсем в Эверглейдсе. У нас частные лаборатории и судмедэксперты, которые работают по договору почти со всеми полицейскими управлениями Флориды. Они обращаются к нам за помощью.
– Наверно, дорогое удовольствие. Обходится налогоплательщикам в копеечку.
– Не напрямую. Мы получаем гранты и работаем по принципу услуга за услугу. Они нам помогают, а мы их обучаем. Всему, что умеем сами.
Вынув из заднего кармана черное портмоне, Люси подала его Лэрри. Он стал внимательно изучать ее фальшивое удостоверение и значок следователя, который не стоил даже той латуни, из которой был изготовлен, ибо она тоже была ненастоящая.
– Но здесь нет фотографии, – заметил он.
– Это же не водительское удостоверение.
Лэрри прочитал вслух ее вымышленную фамилию и должность.
– Допустим, что это так, – сказал он, возвращая ей портмоне.
– Расскажите все, что знаете, – попросила Люси, устанавливая на прилавок видеокамеру.
Посмотрев на запертую дверь, она увидела, что какая-то пара в пляжном облачении пытается ее открыть. Они заглядывали через стекло, но Лэрри покачал головой.
– Магазин закрыт. Вы мне весь бизнес порушите, – без особого сожаления сказал он Люси. – Когда я стал здесь работать, мне про эту Куинси все уши прожужжали. Говорили, что она всегда приходила сюда в половине восьмого утра, чтобы зажечь гирлянды, включить рождественскую музыку и привести все в порядок. Но в тот день магазин так и не открылся. Когда ее сын забеспокоился и пришел сюда, на двери висела табличка «Закрыто».
Люси полезла в карман мешковатых брюк и вытащила из спрятанного там магнитофона черную шариковую ручку. Из другого кармана она извлекла маленькую записную книжку.
– Вы не возражаете, если я буду записывать?
– Только не относитесь к моим словам как к Священному писанию. Меня тогда здесь не было. Я просто пересказываю, что слышал от других.
– Насколько я понимаю, миссис Куинси заказывала себе обед по телефону? В газетах что-то писали по этому поводу.
– Да, в кафе «Флоридиан», которое находится за подъемным мостом. Очень модное заведение, скажу я вам. Но звонить ей было незачем. Они и так знали, что ей приготовить. Всегда одно и то же – жареный тунец.
– А что для дочери? Для Хелен?
– Этого я не помню.
– Миссис Куинси обычно забирала свой заказ сама?
– Иногда приезжал ее сын. Это он рассказал мне, что случилось.
– Я бы хотела с ним поговорить.
– Я уже год его не видел. Сначала он частенько сюда заглядывал. Приходил поболтать. Первый год после того как они исчезли, он был просто как помешанный. А потом, мне кажется, смирился с потерей. Он живет в большом красивом доме в Голливуде.
Люси оглядела магазин.
– Здесь больше нет рождественских товаров, – поспешил сообщить Лэрри.
Люси не стала спрашивать его про Фреда, сына миссис Куинси. Через свою систему поиска она уже выяснила, что Фред Андерсон Куинси, молодой человек двадцати шести лет, является независимым веб-дизайнером, и узнала его адрес. Лэрри продолжал рассказывать, что в тот день, когда миссис Куинси с дочерью исчезли, Фред несколько раз пытался им звонить, а потом приехал в магазин и нашел его закрытым. «Ауди» его матери был припаркован рядом.
– А они вообще-то открывали магазин в тот день? – спросила Люси. – Может быть, с ними что-то случилось, когда они вышли из машины?
– Все может быть, – пожал плечами Лэрри.
– А ключи от машины и записная книжка миссис Куинси были в магазине? Она варила в тот день кофе? Звонила по телефону? Были какие-нибудь свидетельства того, что они с Хелен входили в магазин? Они успели зажечь гирлянды, включить железную дорогу? Играла ли музыка? Был ли освещен магазин?
– Я слышал, что ее записную книжку и ключи от машины так и не нашли. Одни говорили, что в магазине все было перевернуто вверх дном, другие – что там был порядок.
Люси посмотрела на дверь в глубине магазина, вспомнив о том, что говорил Бентону Бэзил Дженрет. Было непонятно, как мог Бэзил изнасиловать и убить кого-то в подсобке. А потом убрать за собой, вытащить тело из магазина, погрузить в машину и уехать незамеченным. Ведь дело происходило днем. Вокруг полно народа даже в мертвый сезон, которым считается июль. Кроме того, такой сценарий не объясняет, куда девалась дочь, если только он не похитил и не убил ее где-то в другом месте, как это происходило с его жертвами. Ужасное предположение. Ведь ей было всего семнадцать.
– А что стало с магазином после того, как они исчезли? – спросила Люси. – Он открылся снова?
– Нет. Здесь не слишком интересуются рождественскими штучками. Я так думаю, что этот магазин был просто ее причудой. Он больше не открылся, и через пару месяцев после ее исчезновения сын вывез оттуда все товары. В сентябре «Короли пляжа» уже открыли здесь свою точку и наняли меня продавцом.