========== predatory ==========
Серсея выходит из повозки и впервые окидывает взглядом Винтерфелл. Её первая мысль — он мрачен; вторая — словно заболочен. Она смотрит на Старков, с их перекликающимся чёрно-рыжими волосами и тёмными одеждами; она слишком хорошо выучена, чтобы насмехаться открыто, но и недостаточно впечатлена, чтобы корчить мнимую вежливость. Незаинтересованная, она равнодушно наблюдает за объятиями Роберта со склонившимся Недом Старком, затем упираясь взглядом в леди Кейтилин. Как скучно, думает она. И месяц жизни Серсеи Ланнистер был потрачен ради этого. Ради её жёсткого, жадного до шлюх муженька и тысячи миль, которые он преодолел, чтобы забрать с собой мрачного и благочестивого Неда.
Но не ради Неда он приехал на самом деле, так ведь?
Она плотнее кутается в меха, вышагивая по левую руку от короля, несмотря на отсутствие приглашения с его стороны. Взгляд Неда останавливается на ней. Он неразговорчив, как и всегда, — серые глаза, плотно сомкнутые губы… Как и принято, Серсея протягивает ему свою руку. Его, закованная в теплую перчатку, берет её, мягко сжимая пальцы; он склоняется, и когда его губы прикасаются к коже, поцелуй выходит быстрым и прохладным. Видный случай — мужчина с губами более холодными, чем северный ветер.
Но есть что-то сокровенное, пробуждающее улыбку в том, как он произносит «моя Королева». Улыбку косую, да. И какую быструю, но всё же.
Следующей склоняется его жена. «Моя королева», шелестят её губы.
Серсея кидает на неё взгляд, достаточно долгий, чтобы подметить медные волосы — черты Талли. Ими могли похвастаться все старковские дети, кроме самых меньших.
Чувство отвращения, но не удивления встает комом в горле, когда это оказывается концом её приёма. Роберт отворачивается и требует отвести его в крипту, к своей драгоценной волчьей сучке.
— Мы ехали целый месяц, любовь моя, — напоминает Серсея так, как репетировала, так, чтобы отторжение не поселилось в клетке её рёбер в сотый, тысячный раз. — Без сомнения, мёртвые подождут.
Роберт не обращает внимания. В самом деле, она никогда не существовала для Роберта, пока он мог любить призраков и трахать их же.
Нед, из-за своего благочестия, из-за своего чёртового благородства, смотрит на неё. Их глаза встречаются, и Серсея вспоминает, что он знает её мужа, что понимает, каково это — терпеть его. И она не совсем понимает, что делать с тем, что колеблется он ради неё же.
Серсея отрывает взгляд, устремляя его в землю. Нед Старк простой, скучный мужчина с простой, скучной женой и закрытой от всего мира пустошью. Её не волнует, как он ответит на предложение Роберта, а его мнение — волнует менее всего.
И всё же Серсея провожает их глазами, пока могучие спины и плечи не исчезают под лестницами крипты.
***
Когда терпеть мужа и невыносимо пустые разговоры с Кейтилин Старк становится совсем невмоготу, она ищет Неда Старка. Он не ест, только разговаривает с братом, с сыновьями, его глаза не бегают, ровно как и руки. Каждое его движение взвешено и спокойно.
Роберт вжимается лицом в грудь очередной чашницы, и Нед снова посылает ей этот быстрый, сочувствующий взгляд — через весь обеденный зал. Роберт провел в Винтерфелле считаные часы, а Нед Старк уже заделался его хранителем, извиняющимся за поведение, которое длилось годами, — десятилетиями, — в его отсутствие.
Милый, глупый Нед. Серсея поднимает кубок к губам, позволяя крепкому северному вину привычно обжечь губы, и, пока Нед продолжает прожигать её взглядом, постукивает по ободку кубка пальцем. Вот и очередной молчаливый отказ. Очередной способ изгнать Неда Старка из поля собственного зрения. Роберт позорил её годами, эта ночь — не исключение и не новость, всего лишь одна из бесконечной череды. С отрезвляющей злостью Серсея думает, что сделал бы Нед, будь Лианна на её месте, а не в земле. Смог бы такой человек держать в гармонии верность к другу и любовь к сестре? Был бы достаточно слаб, чтобы закрывать глаза на подобный позор?
Джейме никогда не мог — и не пытался, но её близнеца никогда не волновали все те утомительные вещи, которых придерживался Нед. В конце концов, волки следуют за стаей, верно?
Нед смотрит ещё с секунду, с беспокойством, читающимся в непривлекательных внешних чертах, но вот он снова оборачивается к Бенджену, и Серсея Ланнистер возвращается к состоянию, ценимому ею поболее остальных: к невозмутимости.
***
Её брат входит в неё, рычит на ухо, пока она стонет прерывистым и сбивчивым голосом. Серсее не скучно, но когда её берут сзади, куда легче думать.
И она думает.
Снова о Неде Старке.
Ей хочется знать, каков секс для человека вроде Неда. Он мучается, и рычит, и потеет, пока не постарается достаточно, чтобы завести очередного волчонка? Научился ли он лгать, словно рыба, чтобы порадовать жёнушку из Талли? А она — царапает ли его сильную спину, подобно волчице? Серсея сомневается. Вряд ли кто-то такой холодный, отчужденный и благочестивый, как Нед, способен поддаться страсти. Наверняка он недалеко ушел от её дражайшего мужа, думает она, представляя Неда и чувствуя на себе его губы и тёмный взгляд,
Серсея Ланнистер думает, насколько хорош Нед Старк в постели, пока его сын не появляется в окне.
***
— Ваше Величество, — выплёвывает он с напряжением, видным в каждой черте его жёсткого лица. И всё же он находит в себе силы отдать дань вежливости. Благородный, благородный, благородный Нед.
Серсея кидает взгляд на мертвого лютоволка, распластавшегося у чужих ног; рука Неда еще держит клинок, которым была оборвана жизнь чудища его дочери.
— Похоже, вы и вправду всегда держите свое слово, — заключает она, пряча замёрзшие пальцы в рукавах.
Тёмный лагерь подсвечивается только жёлтыми вспышками факелов. Этот свет, тусклый и мечущийся, как нельзя кстати освещает суровость старковских черт — мощный нос, и тонкие губы, и мешки под глазами.
— Я не дал вам ни одной причины усомниться в моей чести, — отвечает он, стирая волчью кровь с кожаных штиблет.