«Как интересно» — желчно прокомментировал Раду, и, неожиданно спланировав вниз, вернулся в привычный облик. Сдернул тряпку с ближайшей веревки. Марин завис над его головой.
— Не трать силы.
Мышь упрямо чихнула. Раду выразительно показал верхние клыки. Тень всосала крылатого и выплюнула светлую человеческую фигуру. Рыжий поморщился, встряхиваясь, отгоняя упоительную свободу недавнего полета и легкий налет звериной ипостаси.
— Здесь охотники, — Марин заворачивался в кусок темной ткани, настороженно принюхивался.
— Нет, но они здесь были, — Раду внимательно осматривал улицу.
Двое мужчин прошли мимо них, не заметив. Один приостановился, сунул руку в карман и долго пытался что-то нашарить. Приятель, устав ждать, цыкнул, потянул за собой за локоть, бормоча что-то про темноту и чьи-то куриные мозги.
Раду закрыл глаза, придерживался за стену, чутко поводил головой, ловя тихие разговоры, перешептывания. Маринель поражался его терпению. Умению поймать одно слово и развернуть его в полную картину. В этом они с господином Владом друг друга стоят. Только темперамент разный.
— Были, но ушли. Ничего не спрашивали. Только объявили о защите, — тонкая деревянная стружка сошла под острым когтем, княжич отступил дальше в тень.
— Странно. Хотели напугать?
— Кого? Жителей? Или нас?
Маринель пожал плечами.
— Скорее всего, господина Влада.
— Они путают след, — Раду снова отступил, мягко и плавно, движения едва угадывались. — Показываются, пугают жителей, но не нападают и сбегают сразу же. Всюду и нигде. Или Влад прав, в том монастыре их резиденция, они отвлекают от нее внимания или…
— Что? — Маринель дернулся.
Громко плюхнула грязь под ногой в тяжелом армейском сапоге. Звякнул металл.
— Ух ты, смотри-ка какая красотка, Тома, — резкий острый свет факела выхватил кряжистого мужика средних лет.
Бандитская рожа, украшенная росчерками шрамов, мощные развитые привычные к топору руки, аромат спиртного. Его напарник, юноша с прямой спиной и взглядом фанатика, жадно ощупал попавшего в круг света Маринеля, прикрытого причудливой тогой, вязко сглотнул и кивнул. Оба носили перевязи наемников, только оружие выглядело так себе. Дешевым и плохо обихоженным. Ни знаков отличия, ни приметных пряжек.
— Нравится? То-то же. А мы тебе, милая?
Маринель расхохотался. Нагло ухмыльнулся, спокойно разворачиваясь к нежданным поклонникам. Тряпка начала ползти с плеча.
— А что-то я тебя не припомню, — между тем продолжал трепаться крепыш, поглядывая по сторонам. — Ты не местная, что ль? Сегодня пришла?
— А есть разница? — Маринель отвел волну волос с лица и заулыбался. — Тоже не припомню вас, мальчики. Вы по делу или так, мимо зашли?
— Антон, она голая, — вдруг подал голос юнец, глядя на Маринеля, как праведник, которому впервые разрешили посетить бордель.
Крепыш хрипло захихикал.
— Ты посмотри, как малыша проняло. Ну-к подь поближе, красотуля. Не обидим, ну разве что немножко.
Маринель кожей чувствовал, как Раду, скрытый за его спиной, улыбается. Той самой страшной улыбкой, которую рыжий видел пару раз и ежился.
— Лучше уж вы сюда, — хмыкнул он, с сомнением посмотрел на «одежду», уже сползшую считай до талии. Не будь здесь темно, поклонники давно бы разглядели ошибку, впрочем не ту, которая была роковой. Принять парня за девчонку полбеды. Они перепутали совсем другое.
Крепыш сунул в руки напарника факел. Огонь трепыхнулся и затрещал, заплевался искрами.
— Ты смотри-ка, непугливая, — Антон цыкнул зубом, и тут «драпировка» спала до пояса. — Ах ты ж ****
— Какие поспешные выводы, — оскалился Марин.
Одновременно с этим, голова Томы дернулась подбородком вверх, открыв горло. Сизая кожа раздалась красными брызгами, разошлась безобразными уродливыми разрывами. Кровь брызнула фонтаном во все стороны. Чадящий факел всхлипнул, упав в жидкую грязь, и потух. Белесая тканевая грудь Томы налилась черным, голова с хрустом и влажным треском отделилась от шеи и исчезла. Тело конвульсивно задергалось, слабо взмахивая руками. Бульканье смахивало на речь, невнятную, словно уже труп силился что-то объяснить, спросить, попросить. Не того, и не у тех.
Грузный Антон застыл соляным столпом. Рот его открылся, но только беззвучно шлепали губы, челюсть висела, как на сломанном шарнире, чуть выше, чуть ниже, лязгая зубами. Он мелко затрясся, когда в оставшийся у стены клочок света скользнул Раду. По локоть в крови, по шею в ней же. Сладкой, еще теплой, но уже бесполезно мертвой. Прикрытые глаза мерцали. Обманчиво расслаблен, томно сыт и совсем не наигрался.
— А-а-а-т-ы-ы, — выдало пока целое горло Антона, связки не смыкались, парализованные ужасом, которого голова еще не осознала.
— Не обидишь, это точно, — насмешливо и ласково протянул Марин на ухо, дернувшемуся, как от ожога, крепышу. — Просто не успеешь.
Аккуратно делая несколько глотков, Маринель подумал, что сегодня у него определенно горькая диета, как лекарство. Успокоительное. Оставалось надеяться, что на господина Раду, сейчас кончиком языка брезгливо вылизывавшего правую руку, это тоже подействует. Немного. Схватка была слишком короткой, но ярость он выплеснул.
Незамеченными они вернулись в замок, покружили высоко над внутренним двором, ловя последние сгустки ночного воздуха. Полоска на востоке над лесом подернулась румянцем. Маринель ощерился в сторону невидимого солнца. Но тень крупнее и массивнее закрыла восток. Раду застыл на месте, пристально наблюдая, как рыжий первым уцепится за каменный карниз и стечет мохнатым клоком внутрь стены.
Обернувшись на север, в сторону, в которой скрылся отряд, крупная мышь повисела еще немного в воздухе, беззвучно открыла рот и круто спикировала вниз.
****
— Мы не идем к монастырю? — Пели задрал голову, рассматривая светлеющее небо.
Он косился на князя, зная его небольшой секрет, беспокоился, но видел только несгибаемую целеустремленность. Никакого беспокойства. Это не они лезли черт знает куда, по незнакомому Цепешу лесу. Вслед за сворой хищников. Пели было страшно, но он не подавал виду. Выдавали глаза. А князь…
— Нет, — Влад равнодушно скользнул взглядом по проводнику. — Идем к востоку, к ближайшей деревне. О пожаре молчать и смотреть в оба. Веди.
— А вы, господарь? — удивленно вскинулся Пели, видя, что Влад разворачивает жеребца, пропуская вперед остальных. — Скоро рассвет.
Князь остро глянул-прошил. Проводник прикусил язык, но поздно.
— Не страшно. След видишь? — Влад указал вниз, на сплошное месиво из плотной пожухлой травы, новой, опавших одиноких листьев по обочине. — Он выделился из общей массы там, на второй дороге. У завала. И идет в деревню. Если не хотим еще одного пепелища — надо идти туда. Выпусти сокола. Нужно подкрепление.
Пели пожевал губу. Притороченная к его седлу маленькая клетка с птичкой давно забылась. Проводник толком даже не знал, зачем им понадобился пернатый хищник, маленький и проворный, но совершенно бесполезный среди леса. Юрких, шустрый. Пели аккуратно сгреб теплое тельце. В отличие от ловчих, крохотный пернатый был без колпачка. Острый клюв тюкнул перчатку, порвал верхний слой, но не добрался до плоти. Влад, не мигая, наблюдал, как проводник осматривает крошечную ленточку на лапе птицы, как прикрывает заклекотавшего ястреба.
— Отойду на поляну, вон туда, чтобы резвее взял старт, — Пели указал на плешивую прогалину.
Влад молча кивнул, отвлекаясь на хвост колонны всадников. Второй десяток отъехал и теперь ждал, пока освободится тот, кто поведет их дальше, к поселению. Пели остановился, обернулся и осторожно поднял сложенные руки. Сокол яростно пытался выбраться из хватки.