— Джек Кокрэн. — Мужчина улыбался, протягивая мне руку.
— Джерри Купер, — тоже с улыбкой ответил я.
— Будем считать, что с формальностями покончено, — решительно заявил Джек. — Теперь мы все Друзья.
Жизель повернулась к нему.
— Только без твоих шуточек, Джек. Он мой. Жан-Пьер рассмеялся.
— Но Джек уверяет всех, что в каждом мужчине заложено стремление к другому мужчине. Просто проявляется оно у кого раньше, у кого позже.
Джек подмигнул мне.
— Ты это знаешь не хуже меня, дорогой. Я тоже служил в штабе Эйзенхауэра. А потом, когда нас перевели в Париж, я встретил Джей-Пи.
— Я работал в авторемонтной мастерской в Клиши, — ответил я. — И к штабу близко не подходил.
Я и не заметил, когда Джей-Пи успел распорядиться насчет напитков, но стакан с пивом уже стоял на столе. Я заметил, что мужчины пьют анисовый ликер. Перед Жизель поставили стакан с водой и бокал вина.
— За ваше здоровье, — предложил я тост. Дворецкий и служанка поставили на стол тарелки с холодным мясом, ветчиной, сыром, бисквитом и хлебом. Я поглядывал на Жизель и ел то же, что и она. Кормили вкусно. На десерт подали кофе и печенье. Я посмотрел на Жан-Пьера.
— Большое вам спасибо. Ленч отменный. Он улыбнулся.
— Это не американский кафетерий.
— Естественно. Мы же во Франции. Жан-Пьер повернулся к Жизель.
— Поль говорит, ты будешь работать в его клубе в Ницце.
— Да, — кивнула она. — Я уверена, что это хороший клуб, раз Поль посылает меня туда. Но я еще там не была. Они открываются только вечером.
— У меня есть близкие друзья, которым принадлежат клубы в Каннах. Я уверен, что здесь тебе понравится больше, чем в Ницце. Публика там не очень.
— Все упирается в деньги, — ответила Жизель. — В Ницце жизнь дешевле, чем в Каннах. Плата за квартиру в два раза меньше. И на еду и одежду цены куда ниже.
— Но я могу найти тебе работу в хорошем клубе и квартиру, которая обойдется в сущие гроши. Мне принадлежит многоквартирный дом. Но большинство квартир снимают геи. Иногда они очень шумят.
Жизель взглянула на меня.
— Что скажешь, Джерри?
— Не знаю. В Каннах я впервые. По мне гомосексуалисты — не проблема. Но меня беспокоит, сумею ли я найти тут работу. Вы же знаете, во Франции иностранцу сложно устроиться на работу.
— Поль сказал мне, ты парень умный. Он считает, что я смогу тебе что-нибудь подобрать. Но я не знаю, чем бы ты хотел заняться. От Поля я узнал только одно — в армии ты ремонтировал джипы.
Джек Кокрэн улыбнулся.
— Может, сначала ты немного расскажешь Жан-Пьеру о себе? — предложил он.
— В Штатах мне принадлежала компания по приготовлению и продаже сельтерской воды. Я купил ее на деньги, оставленные отцом. Воду я продавал в специальных бутылках. Мы называли ее «Сельтерская с Кони-Айленда» и доставляли покупателям на дом. Большинство из них брали воду постоянно. Как молоко.
Джек прервал меня, чтобы разъяснить Джей-Пи, что представлял собой этот бизнес в Нью-Йорке.
— Бутылки с сельтерской обычно покупают правоверные евреи, которые с подозрением относятся к нью-йоркской воде.
— Я также работал в киоске, где продавал газировку, яичный крем и «кока-колу».
— Газировку?
— Ну да, стаканами.
— Вы наливали ее из бутылок? — спросил Джей-Пи.
— Нет, — ответил я. — Обычная вода газировалась перед тем, как попасть в стакан. Газ подавался из баллона.
— То есть вы продавали не родниковую газированную воду?
Я покачал головой.
— Нет, сэр.
— А кто-нибудь в Нью-Йорке продавал родниковую газированную воду?
— Если и продавал, то я об этом не слышал. Может, вы имеете в виду «Канадскую содовую», которую мы продавали в бутылках?
— Именно ее использовали в барах и ресторанах, когда клиент заказывал виски с содовой, — вставил Джек.
Джей-Пи повернулся ко мне.
— Как по-твоему, родниковая бутилированная вода будет продаваться в Штатах?
— Не знаю, — честно ответил я. — Но идея хорошая. Особенно если ее поддержать рекламной кампанией. Можно упомянуть о том, что эту воду пили все солдаты, сражавшиеся в Европе.
— Но это же не правда, — улыбнулся Джей-Пи.
— Кто об этом узнает?
Джей-Пи вновь улыбнулся и кивнул.
— У меня есть для тебя работа, Джерри. Я хочу, чтобы моя вода продавалась во всем мире, и прежде всего в Англии и в Штатах. Но для этого мне нужен человек, которому будет досконально известен процесс производства «плескассье». На подготовку к выходу на мировой рынок уйдет порядка пяти лет. А пока ты будешь вникать в тонкости нашего бизнеса, я готов платить тебе по две тысячи франков в месяц.
Я молчал. Деньги небольшие. Порядка ста американских долларов. Для Франции это неплохой заработок, для Америки — гроши.
Жизель посмотрела на меня.
— Я тоже буду работать. Нам этого хватит.
— Но я не хочу жить за твой счет, словно какой-нибудь сутенер, — ответил я.
— Жизель не придется ложиться под клиентов, — успокоил меня Джей-Пи. — Работать она будет в приличном клубе. Жизель — мой давний друг. А ты разбогатеешь, как только вода начнет продаваться в Штатах.
Я взглянул на Жизель. Те доллары, что я заработал на джипах, по-прежнему при мне. По французским меркам — сумма приличная, за тридцать тысяч долларов. А если возникнут проблемы, я всегда могу уйти.
Я повернулся к Джей-Пи, протянул руку.
— Спасибо. Надеюсь, я оправдаю ваше доверие.
Книга четвертая
Америка — два доллара за кварту
ГЛАВА 1
— Джей-Пи по-прежнему под каблуком у своего отца. — Я наблюдал, как Жизель одевается к обеду.
Джей-Пи пригласил нас на одну из своих знаменитых вечеринок. Его роскошная стотридцатифутовая яхта стояла в гавани Канн. Туда и были приглашены гости. Прием намечался большой, Джек ухлопал на его подготовку три дня. Но, с другой стороны, Джек никогда не уезжал из города. В отличие от Джей-Пи, который мотался на своей двухмоторной «сессне» то в Париж, то в Плескассье, то на разливочный завод в Альпах.