– Когда вернетесь, оформим протокол.
– Работайте спокойно. Я сейчас дам команду, чтобы постель, еду – все-все обеспечили… А можно и так: я поставлю подпись, а протокол вы запишите сами.
– Нет, порядок есть порядок.
…С чего начать допрос Осетрова, Ольга Арчиловна пока себе не представляла. Еще со студенческих лет она помнила, что поведение преступников делится на три категории. Первая – преступник говорит правду. Это проще всего и бывает в случаях неумышленного преступления, искреннего раскаяния или оттого, что он застигнут врасплох. Вторая – преступление умышленное, тщательно подготовленное. Тогда заранее разрабатывают версию о своей непричастности, алиби и так далее. Этот случай самый серьезный. Третья – когда преступник не допускает даже и мысли о разоблачении. Но, почуяв, что у следователя есть улики, врет напропалую, что и помогает припереть его к стенке…
Так или иначе, первый допрос очень важен. И для следователя и для преступника. У Дагуровой были в руках кое-какие козыри. Но как поведет себя Осетров? Шагая к дому участкового инспектора, Ольга Арчиловна вдруг явственно ощутила на себе чей-то взгляд. Остановилась.
Оглянулась. Никого.
«Что за чушь? Неужели нервы?» – подумала она и зашагала дальше.
Однако тревожное состояние осталось. Усилием воли она заставила себя не смотреть по сторонам – нечего поддаваться слабостям. И все же какая-то сила подтолкнула повернуть голову и глянуть в окно небольшой избенки.
Пожалуй, самой неказистой в поселке. И сначала увидела глаза. Неестественно раскрытые, жгуче-черные, на неподвижном, как маска, лице вписались в рамку окна, наискось перекрытого занавеской.
Это была женщина.
Занавеска быстро опустилась, лицо исчезло.
«И что я так испугалась? – удивилась Ольга Арчиловна.
– Просто человек. Просто женщина. Местная… Нет, наверное, моя психика получила слишком большую нагрузку… И неудивительно… Ну и ночка была!…»
К дому Резвых Дагурова подошла в довольно скверном расположении духа. У калитки сидел пес. Роскошная немецкая овчарка. Собака проводила Ольгу Арчиловну тяжелым, грустным взглядом.
Следователь прошла во двор и легонько постучала в дверь той половины дома, что была оштукатурена снаружи.
За ней послышались тяжелые шаги. Отворил капитан. При форме, с колодкой орденских ленточек на груди и значком
«Отличник милиции».
– Да проходите, проходите… И зачем стучать? Ведь не в гости идете.
Она хотела сказать, что дом есть дом, но увидела, что это служебное помещение. На окнах – решетки (вот почему
Дагурова инстинктивно прошла именно на эту половину), письменный стол, плакаты на стенах. На деревянной скамье со спинкой, обычной для отделений милиции, притулился в уголке спящий человек с русой копной волос. Спал он, положив под голову обе руки, как ребенок. На обнаженной шее под ухом темнело несколько родинок.
– Нил, вставай… Вставай, паря! – бесцеремонно тряхнул его за плечо капитан.
Осетров повернул голову, разлепил глаза, повел вокруг удивленным взглядом, все еще находясь где-то там, в своих сновидениях.
– Давай, давай, – подстегивал его словами Арсений
Николаевич.
– Что? Зачем? Куда ехать? – встрепенулся Нил, поправляя сбившуюся одежду. Он тяжело расставался со сном.
– Ехать еще успеешь, – сердито проворчал Резвых, хотя повода к этому вроде и не было. Наверное, так, для порядка. – Да пригладь вихры… Следователь пришел.
Голубые глаза парня сразу потухли. Он медленно пригладил пятерней непокорные волосы, жесткие и чуть вьющиеся.
– Уф, – выдохнул он. И зачем-то застегнул доверху «молнию» на куртке. Она была легкая, из блестящего синтетического материала.
– Следователь прокуратуры Ольга Арчиловна Дагурова, – показала она свое удостоверение.
Осетров привстал.
– Нил… Нил Мокеевич Осетров, – машинально произнес он.
– А тебя, паря, пока не спрашивают, – назидательно произнес участковый инспектор. – Когда надо, тогда и отрапортуешься… Уж такой порядок… Привыкай.
– Извините, гражданин следователь, – смутился Осетров. Резвых недовольно покачал головой, правильно, мол, твое дело лучше помалкивать. И обратился к Дагуровой:
– Здесь будете допрашивать или?… – А что такое «или», он и сам вряд ли знал.
– Если вы не возражаете…
– Располагайтесь, – показал на место за столом участковый.
Но тут отворилась дверь, и в комнату вошла женщина.