В дверь постучали. Зашел Веселых.
— Ольга Арчиловна, есть будете? Обед принесли.
— Откуда? — удивилась Дагурова.
— Не то повариха, не то уборщица приходила. Жаркое принесла. Разогреваю…
— Спасибо, Артем Корнеевич. Что-то не хочется.
Она вспомнила завтрак у Резвых.
Эксперт-криминалист нерешительно потоптался у порога.
— Проходите, садитесь, — предложила Дагурова. — Там у вас не подгорит?
— Нет, газ еле-еле… — Он сел, смахнул с коленей несуществующие пылинки. — Ну, как у вас продвигается?
— Туго, — призналась Ольга Арчиловна. — Непонятная петрушка с этим мешком и ружьем… А у вас что? Предварительно, конечно…
Веселых провел несколько раз по усам.
— У меня вроде идет все путем, без противоречий. Как вы помните, судя по характеру раны, Авдонин убит из нарезного оружия. Одним словом, пулей. Из винтовки или охотничьего карабина. Так? — Веселых посмотрел на следователя.
— Допустим, — согласилась Дагурова. — Дальше?
— У Осетрова изъят карабин марки ТОЗ-17[3]. Калибр 5,6 миллиметра. Пятизарядный… Обычный у здешних лесников. Я осмотрел карабин Осетрова. Из него сделано два выстрела.
— Откуда это известно? — решила уточнить следователь.
— Как откуда? — удивился криминалист. — В магазине карабина помещается всего пять патронов. Сейчас в магазине ружья Осетрова осталось три патрона. И в патроннике стреляная гильза. А пятую, тоже стреляную, как вы помните, мы нашли на том месте, откуда Осетров стрелял в Авдонина.
Веселых замолчал.
— Но ведь самих пуль мы не нашли, — развела руками Дагурова.
— Вы имеете в виду и ту, которой убит Авдонин, и ту, первую, что полетела бог знает куда после предупредительного выстрела вверх?
— Точно. И ту, и другую, и третью тоже.
— Третью? Вы что имеете в виду? — спросил криминалист.
— Стрелял ведь не только Осетров два раза, но и Авдонин, если верить леснику. И все эти пули нам нужны. Да еще как нужны, — вздохнула Дагурова, осознавая, что найти первую пулю — задача еще более нереальная, чем искать, как говорят в народе, иголку в стоге сена… А тут не стог, а тайга… Что же касается пули, которой убит Авдонин, — другое дело. Здесь и направление известно, улететь она далеко не могла… Да и та, из ружья Авдонина, что предназначалась Осетрову, тоже могла врезаться в ствол… Об этом она и сказала криминалисту, давая понять, что они должны продолжать поиск.
— Для этого надо знаете как прочесать местность? А я один… — Веселых пожал плечами. — Да и нужно ли при таких обстоятельствах?
Не желая дальше дискутировать на эту тему, Дагурова спросила Веселых:
— Скажите, а какие пули в патронах осетровского карабина?
— Экспансивные, — ответил криминалист. — Кстати, знаете, как устроена эта пуля?
— Нет.
— Сердечник свинцовый, оболочка — сталь, покрытая медно-цинковым сплавом… Чуть розоватый цвет… При попадании в преграду пуля разворачивается. Свинец проникает в преграду, а оболочка разлетается… Следовательно, в волосах и на коже убитого должны быть обнаружены частички оболочки… Уверен, что наша медицина подтвердит…
Ольга Арчиловна попыталась вернуться к своим размышлениям. Но что-то не думалось. Устала…
«Наверное, капитан был прав, — решила Дагурова. — Мне просто необходимо отдохнуть. — Она усмехнулась. — Вот если бы можно было, как Штирлиц, дать себе слово спать всего двадцать минут».
Ольга Арчиловна прилегла на кровать, намеренно не раздеваясь, чтобы не заснуть. Но уснула. А когда проснулась, на нее смотрела та же женщина, чей взгляд в окне так испугал ее утром в Турунгайше.
Она была чуть выше среднего роста, в свободно свисающем красном платье, в мягких не то тапочках, не то домашних туфлях. На голове затянутая узлом на затылке белая косынка, которая резко подчеркивала смуглоту ее круглого, как луна, лица с необыкновенно раскосыми глазами. Еще более темная рука с тонкими красивыми пальцами протягивала следователю квадратик бумажки.
Это была записка от директора заповедника. «Уважаемая Ольга Арчиловна! Я уже вернулся. Вы можете в любое время видеть меня в конторе или дома. С уважением, Гай».
Женщина спокойно и выжидающе смотрела на Дагурову.
— Хорошо, — сказала Ольга Арчиловна. И та, ни слова не говоря, вышла.
Ольга Арчиловна посмотрела на часы: она спала всего пятнадцать минут. Меньше, чем Штирлиц…
Надо было заниматься делами. И Ольга Арчиловна, прихватив портфель пока с немногочисленными бумагами, решила направиться в Турунгайш.