— Вы не сообщали Осетрову, что приехал Авдонин?
— А зачем? — удивился директор заповедника.
— Мог он узнать об этом от других?
— А почему бы и нет? Секрета из этого никто не делал…
— Может, Марина сказала?
— Это уж надо узнавать у нее…
Последнее, что интересовало на этот раз следователя, — сколько Федор Лукич слышал выстрелов.
— Вообще их не слышал, — сказал Гай. — На редкость был захватывающий матч. А что творилось на трибунах! Стадион ревел!..
Из-за гибели Авдонина где-то крутилась невидимая машина, кто-то кому-то звонил, интересовался, настаивал, может быть, требовал. Дагуровой передали, что звонил начальник следственного отдела областной прокуратуры Бударин и просил срочно связаться с ним по телефону.
Ольга Арчиловна так и сделала.
— Какие успехи? — поинтересовался Вячеслав Борисович.
— Кое-что есть, — не очень определенно ответила Дагурова.
Будь он рядом, она охотно поделилась бы с ним тем, что удалось установить. И еще больше хотела бы посоветоваться: противоречий хватало. Но по телефону много не скажешь. И еще одна особенность есть у разговоров на расстоянии — не так произнесенная фраза, не так выраженная мысль может быть понята совершенно непредвиденным образом. А спешить и давать повод для неправильного истолкования своих действий следователь не желала.
— Никаких сюрпризов? — настойчиво повторил Бударин.
— Ну, не так гладко, конечно, как вы предполагали…
— Отпирается? — нетерпеливо спросил начальник следственного отдела.
— Нет. В том-то и дело, что признался, мол, убил. А вот мотивы, детали…
— Признание — это уже кое-что, — удовлетворенно произнес на конце провода Бударин. — Детали, как говорится, дело техники… — Это было любимое выражение Бударина. — Кстати, я только что беседовал с начальником райотдела милиции… Если нужна помощь, звоните к нему, требуйте… Куйте железо, пока горячо… Осетров не изменит показаний, как вы считаете?
Дагурова вспомнила Нила. И почему-то уверенно сказала:
— Насчет убийства — нет.
Бударин помолчал, потом спросил:
— Что, вопрос, по какой статье квалифицировать?
— Тоже пока неясно.
— Хорошо, Ольга Арчиловна, работайте. Держите меня в курсе. Только не подумайте, что я вас дергаю от нечего делать. Это меня дергают…
— Из Москвы?
— И здешнее начальство… И республиканское… Ну, желаю успехов…
Не успела она положить трубку, как позвонил начальник райотдела внутренних дел. Он сказал, что ему звонило областное начальство. Есть приказ всемерно способствовать Дагуровой в скорейшем расследовании убийства. Конечно, можно создать оперативную группу, но, по мнению начальника РОВДа, лучшего помощника, чем Арсений Николаевич Резвых, Дагуровой не найти. Он так и сказал:
— Считайте, на вас работает весь районный угрозыск…
Решили группу не создавать.
Прежде чем снова допросить Осетрова, Ольга Арчиловна поделилась с капитаном своими соображениями, что пришли ей на ум в распадке.
— А что, если стрелял только Нил? — спросила она.
— Ружья у Авдонина, как мы видели, не было, — сказал капитан. — Значит, только Осетров палил. — Резвых сразу не понял, куда клонит следователь.
— Я вот что подумала, Арсений Николаевич, — стала объяснять Дагурова. — Допустим, первый раз Нил действительно выстрелил вверх. Затем, по его показаниям, Авдонин… А не принял ли Осетров эхо от своего выстрела за выстрел доцента?
Капитан встал, прошелся (беседа происходила в комнате, где утром следователь завтракала с его женой).
— Эхо, говорите? — задумался капитан.
— Я крикнула, — кивнула следователь. — Минуту, наверное, аукалось.
— В распадке эхо что надо, — согласился Резвых. — Вы хотите сказать, что Осетров не то чтобы врет, а просто добросовестно заблуждается. Так?
— Вот именно, — сказала Дагурова. — Хочу знать ваше мнение.
— С одной стороны, дело это возможное, — осторожно высказался капитан.
— Ас другой?
— И с другой тоже, — улыбнулся Арсений Николаевич. — Но ведь парень утверждает, что Авдонин наставил на него ружье!
— Может, у Авдонина палка была. Может, он просто руку поднял. Вот Осетрову и показалось. Сам же говорит, что вначале была осечка, но тут же утверждает, что после этого просвистела пуля… Вы Нила знаете лучше меня. Неужели он сознательно все путает и вводит нас в заблуждение?
— В том-то и дело, не похоже, товарищ следователь… Хорошо, мне соврал. Но вам-то! И ведь держится первоначальных показаний… Я-то знаю, если с самого начала не врет, значит, все так и было. По опыту. А насчет эха… Вдруг тут разгадка, а? — прищурился Арсений Николаевич. — Ведь врать нужно с умом. А так его каждый выведет на чистую воду запросто, — убежденно сказал капитан. И заключил: — Аукается в распадке громко, вы это заметили…