Чужая девушка лежала в бальзаме, будто в священной воде, и спала.
Харита лично привезла к склепу объёмный траурный венок. Несостоявшийся жених плакал и целовал банку, в которую заключили уши Озоры. Свидетели, группа двоедушников, которые её нашли, неловко топтались в дверях склепа и неуклюже выражали соболезнования.
Ёши не мог смотреть на них всех и уехал назавтра же.
А несколько дней спустя, уже в друзе, Озора стала ему являться и говорить странное: про Крысиного Короля, про чернокнижников, про чёрную воду, про проклятия и про то, что весь мир заодно, и сильные, жадные до власти люди ведут его в пропасть.
Что бы она понимала — девчонка-студентка — в том, куда катится мир? Ёши оплакивал её и пил, а она, упрямица, никак не унималась и не хотела вспоминать ни счастливое детство на приморском берегу, ни дельфинов, ни зверинец, ни птиц. Она повторяла из раза в раз: если хочешь почтить мою память, сделай так, чтобы больше никого не убили.
Когда Ёши спросил Хариту: не может ли быть такого, что смерть Озоры всё-таки была криминальной? — Харита отреагировала сочувственно. Я понимаю, сказала она, ваше горе, господин Ёши. Вам нелегко, должно быть, оставаться последним из великого Рода Се. Но все обстоятельства были установлены ясно, весь путь погибшей прослежен. А если она говорит вам что-то иное, помните, что покойные не всегда… объективны. Она замерзала, бедняжка, она могла бредить. Сознание путается. Возможно, вам нужна помощь, господин Ёши? В пансионате на острове Бишиг вы могли бы…
Озора отозвалась на всё это нецензурной бранью, которой не пристало владеть девушке из хорошей семьи. Она говорила, её слова были похожи на бред, и всё-таки они… складывались.
Озора утверждала, что её похитили, и что в организованной группе людей она разглядела толком и узнала одного только Тибора Зене, и больше никого. Ей вычертили ножом на спине отменяющий знак, чтобы заглушить её чары, больше суток держали в камере, а потом — выкинули в снег. Озора слышала, как странные люди говорили о Крысином Короле, об «операции», о будущем, о свободной магии и прочих расплывчатых, странных вещах. Чего хотели от неё? Этого Озора так и не поняла: они ничего не спрашивали и ничего не объясняли.
Крысиный Король? Какая ерунда! Никакой колдун не стал бы работать на Крысиного Короля, это всем ясно. Должно быть, Харита права, и несчастной перед смертью привиделось разное.
Тем не менее, летом Ёши вернулся в Огиц, спустился в склеп, вскрыл саркофаг, слил бальзам, раздел труп своей сестры и нашёл на пергаментной коже спины чёткие контуры вырезанного ножом отменяющего знака.
— Следователи не могли этого пропустить, — прошептала я, вцепившись в кружку до боли в костяшках пальцев.
Я не смогла вспомнить, когда появились и эта кружка, и грог. Я сидела в кресле, поджав под себя ноги, а Ёши сидел на ковре, откинув голову на подлокотник.
Гостиная хранила следы моего неаккуратного обыска: часть бумаг разлетелась, штора была частично сдёрнута с крючков, ковёр Ёши раскатал криво, а сам он перебирал сейчас пальцами мелкие орешки, невесть как оказавшиеся на полу.
— Конечно, — спокойно согласился он. — Не могли.
— Они должны были знать. И Харита. И поверенный…
Это был полный абсурд, — такой, что я не поверила. Но Ёши, не затруднившись ни на мгновение, подтвердил свои слова малым кровным обязательством; кровь, кажущаяся чёрной в слабом свете торшера, сбежала по линиям ладони и подчеркнула собой круг брачного зеркала.
— Харита Лагбе, глава колдовской полиции, — Ёши криво усмехнулся, — оплот законности, дитя длинного и могущественного Рода. Тибор Зене, Старший Большого Рода, прошедший путь в без малого сотню лет, уважаемый член Конклава. Крысиный Король. Не слишком ли большие силы для убийства какой-то там девчонки из вымирающей семьи, вполне обычной студентки?
— Может быть, это враги Рода Се?
Ёши невесело засмеялся:
— В этом случае основной подозреваемой стала бы ты.
Я совершенно определённо не убивала Озору Се, в этом я готова была поручиться, — я вообще, к собственному стыду, до траурного халата Ёши на Дне Королей не помнила о её существовании. Заподозрить в связи с Крысиным Королём бабушку тоже было сложно: она всегда была слишком… правильной для такого.
Ёши кивнул, помолчал. И сказал — тяжело, через силу:
— Я не думаю, что дело в том, что она Се. Я думаю, они выбрали девушку, которой никто не хватился бы быстро.
В Огице достаточно молоденьких колдуний, город не испытывает в них никакого дефицита, — но у подавляющего большинства из них есть семья. Каждый вечер они, достойнейшие дочери своих Родов, Больших, малых и совсем крошечных, возвращаются домой. За ними стоят многочисленные родственники со связями, знакомствами и покровительствами.