Выбрать главу

— Бишиг! А как вы решаете, что такое предательство?

— В каком смысле?

— Как вы решаете, что вот это — верность крови, а вот это — предательство?

— Этому учат с детства, — я нахмурилась, — что такое хорошо, что такое плохо, что такое долг и что такое Дар. Это вопрос достойного воспитания.

— Я не это имела в виду.

— А что?

Става вздёрнула нос, просвистела что-то немелодичное, а потом сказала:

— Я знаю одну двоедушницу, которая пришла как-то в Храм и покаялась, что спорила с Полуночью. И знаешь, что ей ответили?

— Что?

— Что это кощунство, — Става улыбнулась широкой фальшивой улыбкой. — Что это кощунство, Бишиг, — думать, будто ты знаешь, чего хочет Полуночь.

__________

История о воле Полуночи, предназначении, истинных парах — а также о травме, вине и, конечно, любви — рассказана в романе «Долгая ночь».

xxxii

Не знаю, поняла ли Става хоть что-нибудь про хищное утро и кровь, но на этом разговор свернул с тонких материй на вопросы совершенно приземлённые.

Про Асджера Скованда было ясно, что он — человек повышенной скучности. Он занимался этими своими морскими ежами, ездил на экологическую станцию, вёл у студентов предметы, нужные только для галочки, и имел совершенно невинные развлечения, вроде кабинетных ролевых игр в университетском клубе и караоке.

Караоке было, собственно, единственным местом, где Асджер и Матеуш могли бы теоретически пересечься: Матеуш был в терминологии двоедушников «золотой мальчик», а в понимании нормальных людей — бездельник и повеса. После переезда в Огиц он нигде не учился, толком нигде не работал, не посещал официальных мероприятий, изредка вынужденно участвовал в делах Рода, но по большей части пил, играл, катался по Кланам и занимался прочей ерундой.

Записей его перемещений, — «к сожалению», как сформулировала Става, — никто не вёл. Разбитые горем родители не пустили двоедушников на порог, и все комментарии давал семейный адвокат, увенчанный сединами заторможенный карлик, на всякий вопрос протирающий очки и спрашивающий очередную странную бумажку.

— Как он может быть с таким подходом хорошим адвокатом?!

Я вздохнула. Вполне возможно, что этот человек был отвратительным адвокатом, — или, наоборот, очень хорошим, но знал, что скрывать; так или иначе, представители Рода Вржезе предпочли не общаться со следствием.

О знакомых Матеуша Става и вовсе отозвалась коротко и нецензурно: погибший был гражданин широких взглядов, ни с кем не сходился особенно близко и при этом поддерживал общение с каким-то безобразно огромным количеством людей. Всех их приходилось теперь опрашивать; список пока не закончился, но, судя по всему, следователи не слишком рассчитывали на успех на этом поприще.

— Давай подумаем, — коварно предложила Става, усаживаясь на мой стол и явно предлагая думать мне, — что вообще у них общего, у этих двоих?

Я вздохнула.

— Бишиг, ну давай, давай, — подначивала она, — ты мой любимый информатор! Нужно что-нибудь из вашего, колдовского!

От Ставы немного болели зубы, — это было моё самое частое переживание рядом с ней. Она всегда была немного чересчур, по-подростковому буйная, нелепая и создающая вокруг себя какофонию. Вместе с тем, Ставе было совершенно бесполезно противиться, — и, хуже того, не хотелось. Одновременно с зубной болью я испытывала к Ставе какое-то странное покровительственное умиление.

Поэтому, поддавшись любви к логическим задачкам, я перечислила:

— Они из малых северных Родов, из младших ветвей, зеркальные и под особым покровительством Больших, оба не наследуют за своими родителями. Молодые неженатые мужчины.

Става пару раз моргнула. Лицо её заострилось, а потом резко расслабилось, и двоедушница натянула на него очередную фальшивую хулиганскую ухмылку:

— Поясни!

— Что именно?

— Всё.

Я не отказала себе в удовольствии протянуть язвительно:

— Мужчины отличаются от женщин тем, что…

Става заинтересованно подняла бровь, а я смешалась и махнула на неё рукой.

— Что именно тебе не понятно? Про малые Рода? Про север? Или про что?

— Объясняй про всё, — туманно велела Става.

Я вздохнула.

По правде говоря, Кланы во много-много раз больше колдовских островов, — и по размеру, и по населению. Вместе с тем получается как-то, что Кланы гораздо, гораздо проще устроены: они состоят из десятка провинций и тысяч сонных местечек, каждое из которых тихо пыхтит куда-то в угодное им будущее. Правит Кланами в глобальном смысле Волчий Совет, но рядовой двоедушник знает об этом разве что из телевизора: множество вопросов решается на местном уровне, по старинке и по понятиям.