— Вечеринка окончена.
Ни одного возражения. Только несколько кривых взглядов в мою сторону, и один за другим приятели и подружки Димитрия вышли из дома.
А я побежала на кухню и схватила нож, разделочный нож для сырого мяса. Если он придет, я убью его! Хоть бы он не пришел! Хоть бы он не пришел, как в первую ночь! Хоть бы он…
Димитрий стоял в дверях, и его вусмерть пьяные глаза горели диким беспощадным огнем. Но внезапно хищник переменился.
— Элена, милая моя, зачем ты взяла нож? — его наигранное добродушие нисколечко не обмануло меня. — Хочешь снова оказаться в моих объятиях?
Как же было страшно! Я все еще слышала его яростный рык и видела обнаженную клыкастую пасть.
— Если ты подойдешь, я убью тебя, — мой голос не показался убедительным даже мне самой.
— Я подойду к тебе детка, — он сделал шаг и покачнулся.
Димитрий едва стоял на ногах и с трудом передвигался. Пожалуйста, пусть он свалится! Пожалуйста! На мгновение его голова опустилась, и хищник прикрыл глаза. Но потом поднял их на меня. Мои колени затряслись.
— Я даже расскажу тебе, милая моя травоядная девочка, что сделаю с тобой, когда выну эту игрушку из твоих рук.
Я даже не смогла проглотить глыбу, которая застряла у меня в горле. Он сделал еще пару шагов и прислонился к столу.
— Вряд ли ты согласишься, — Димитрий потер подбородок, словно, обдумывал собственные порочные мысли, и его плотоядная улыбка не предвещала мне совершенно ничего хорошего. — Мы с тобой отправимся в спальню, Элена. И этой ночью тебе придется занять место Джей. До самого рассвета я буду…
Что там он будет, я не расслышала. Я попыталась пробежать с другой стороны стола, пока следующим шагом Димитрий не успел отрезать мне путь к выходу. В дверях он поймал мое запястье и засмеялся. Другая рука все еще сжимала нож. Я изо всех сил замахнулась, намереваясь ранить его. Не убить, просто ранить в плечо. Он ловко перехватил мою руку и сжал ее так сильно, что нож выпал и звонко ударился о сероватые плиты пола.
Димитрий не поднял меня на руки. Он просто тащил меня. Тащил по лестнице, тащил по коридору, затащил в распахнутую дверь спальни. А потом кинул на кровать и стал срывать с себя одежду.
Должен же быть выход! Я заглянула в его пустые безжалостные глаза и поняла: спасения не будет.
Голод должен был ослабить меня, но он придал мне сил. Я ощущала каждую клеточку своего тела, самое слабое дуновение ветра в распахнутое настежь окно, самое невинное прикосновение Димитрия к моей чистой бледной коже.
Я всеми силами пыталась абстрагироваться, представить, что меня не было в той комнате, думать о чем-нибудь другом. Но когда сомкнулись веки, усилились мои остальные чувства помимо зрения. Я думала, хищник будет делать это медленно…
Димитрий скинул всю свою одежду и стал расправляться с моей. Послышался треск ткани, и я ощутила прохладу в тех местах, которые прежде скрывал черный топ. Я задохнулась из-за прикосновений его наглых рук к моей груди. Димитрий, казалось, даже не заметил лифчика, грубо и яростно сминая нежные чувствительные холмики. Все тело трепетало, а где-то в сокровенном месте между ног вспыхнул настоящий пожар.
В венах больше не было крови. По ним текли бурлящие потоки огненной лавы. Я почувствовала его лапы на бляхе ремня и инстинктивно накрыла его блудливые руки своими. Димитрий замер.
— Посмотри на меня.
Как отсюда сбежать? Куда мне исчезнуть? Я изо всех сил зажмурилась.
— Элена, посмотри на меня, — тихо, властно и очень уверенно повторил Димитрий.
Я распахнула свои глаза цвета ясного неба и встретилась с его глазами цвета безлунной ночи. Какой же он… Необузданный и дикий, но в то же время невероятно притягательный и красивый. И красота его такая не замутненная, животная. Казалось, Димитрий вот-вот зарычит на меня или захохочет. Но он просто смотрел, словно, пытался проникнуть в мой разум и разобраться во всех моих противоречивых эмоциях.
— Прикажи мне остановиться, Элена.
От страха я не могла вымолвить ни слова. Конечно, я его боялась, ведь он хищник, он дикий и опасный зверь. Если я разозлю его, он порвет меня на куски, растерзает мое трепещущее тело и искалечит чистую душу! Лгунишка…
Я поднялась на локтях и чуть выползла из-под его громадного тела. Димитрий в ожидании замер. То, что мы делали, походило на общение двух животных, двух бессловесных тварей, которые изучают друг друга, общаются мимикой и движениями тел.
На мне все еще оставались шорты. Но я давно забыла о них. Все, что я могла видеть, — его рельефное загорелое тело, усеянное мелкими шрамами и татуировками. Мои руки сами начали касаться его диких узоров, мой своевольный язык облизал его кадык, а мое колено, несносный предатель, прижалось к паху Димитрия.
Хищник надавил мне на живот. Не сильно, но очень уверенно, и я вновь распласталась на широкой кровати. Руками он сжал мои запястья, прижимая меня к матрасу, а его рот начал плотоядно покусывать и ласкать мой живот. Мою грудь. Шею и плечи.
Рывок. И шорты оказались где-то в районе щиколоток, а его рука там. Именно там. Я никогда об этом не пожалею. Я чувствовала, как горят мои щеки, слышала, как мое прерывистое дыхание звучит в тишине. А Димитрий всё так же странно и заворожённо рассматривал мое лицо, наслаждаясь видом страсти, наконец, заглушившей голос моего слишком расчетливого разума.
— Пожалуйста, — прошептали губы, хотя я и не понимала, о чем просила.
А он все понимал.
Он начал жевать мое ухо. Меня это смутило, и я попыталась отодвинуться, но Димитрий не позволил. Я забыла обо всем. Забыла кто я и где. Забыла, кем был он.
Рывок. И Димитрий оказался внутри меня. Я даже не поняла, испытала ли боль. Я задыхалась, руки лихорадочно искали опору. И нашли. Его ладони вновь накрыли мои. Его пальцы сплелись с моими. Глубокими резкими движениями Димитрий проникал все глубже, а я уносилась дальше и дальше в другой мир, где были только мы. Только он и я.
Тело ослабло. Оно желало покоя. Но Димитрий был неутомим. Его пальцы проникали в те потаенные места моей плоти, о существовании которых я никогда не догадывалась. Но знал он. Я снова испытала волны наслаждения. Я кусала губы, сдерживая рвущиеся из груди крики. А он, нависая надо мной, с каплями пота на лбу и влажными черными волосами всё так же смотрел, странно и заворожённо. А потом зарычал и, наконец, пригвоздил к кровати мое податливое тело своей мощью.
Лавина сознания накрыла меня. Я попыталась встать. Его рука прижала меня к постели. Одно дело — лежать обнаженной рядом с Димитрием в минуты страсти, и совсем другое — с холодным ясным рассудком. Я осторожно взглянула на него, и по-настоящему испугалась. Передо мной был тот самый хищник с паркинга, тот невероятно притягательный и наглый зверь. Помогите мне.
Он рванул меня к себе и уставился на мою грудь. Я задохнулась от возмущения, а Димитрий громко рассмеялся.
— Ты такая невинная, — самодовольно пропел он.
Уже нет. Хотелось его ударить, но он, наверное, за такое меня бы просто съел. Его рука легла на внутреннюю сторону моего бедра и медленно двинулась наверх. Нет! Ни за что снова. А Димитрий чуть наклонил голову на бок и пронзительно посмотрел мне в глаза, словно бросая вызов.
Я попыталась скинуть его руку. Никаких шансов. На другую ногу легла его левая рука. Димитрий снова оказался сверху. Он раздвинул мои колени, и я взвизгнула в тот момент, когда поняла, что задумал зверь. Губами он припал к каплям крови на моих бедрах и стал плотоядно облизывать их. И возможности выбраться у меня не было.
Я снова почувствовала это. Головокружение. Опьяняющую пульсацию и жжение. А он облизывал и целовал (если это можно так назвать) мои ноги. И не только их.
А потом случилось страшное — Димитрий поднял меня и поставил на пол, зажимая мои бедра своими коленями. Я смущенно потупилась, и словно нарочно, мой взгляд упал на это… На его мужское достоинство. На его детородный орган. Я вспомнила и другие названия, и мне стало совсем не хорошо. Как это могло вместиться в меня? Как это не разорвало меня на части? Димитрий грубо ухмылялся. Его руки скользили по моему телу. И почему я прежде не догадалась попросить его выключить свет? Мой взгляд метнулся к выключателю.