В пещере за входом было темно, однако сэр Фрэнсис встал и потянулся к каменной полке над головой; там он нащупал кремень и железное кресало, оставленные им прежде. Когда на принесенной им свече затрепетал огонек, капитан огляделся.
Все сохранилось нетронутым с момента его прошлого посещения пещеры. Пять ящиков стояли вдоль задней стены. Это были трофеи, добытые на «Хеерлик Нахт», в основном пластины серебра и сотня тысяч гульденов в монетах, которые предназначались для жалованья голландскому гарнизону в Батавии. Рядом со входом лежало разобранное подъемное устройство. Сэру Фрэнсису понадобилось почти полчаса, чтобы приладить тяжелый деревянный брус со шкивом на опорную раму так, чтобы он выступал за вход в пещеру, а потом опустить канат к лодке внизу.
— Быстро, крепи первый ящик! — крикнул он Хэлу.
Хэл привязал ящик, и сэр Фрэнсис потащил его вверх — шкив скрипел от его тяжести. Ящик через несколько минут исчез, а конец веревки снова упал вниз, болтаясь на таком уровне, чтобы Хэл мог достать.
Хэл привязал второй ящик.
Понадобилось намного больше часа, чтобы поднять все слитки и мешки с монетами и сложить их в глубине пещеры. Потом они принялись за бочонки с порохом и связки оружия.
Последним наверх отправился самый маленький предмет: ящичек, в который сэр Фрэнсис уложил компас и квадрант, рулон морских карт, найденных на галеоне, кремень и кресало, набор хирургических инструментов в просмоленном парусиновом мешке и кое-что еще, что могло помочь выжить людям, застрявшим на этом диком, неисследованном побережье.
— Поднимайся сюда, Хэл! — крикнул наконец сэр Фрэнсис.
Хэл вскарабкался на утес со скоростью и живостью молодого бабуина.
Когда юноша добрался до отца, тот удобно сидел на узком выступе, свесив ноги, и занимался тем, что набивал табаком свою глиняную трубку.
— Помоги-ка мне немного, парень. — Сэр Фрэнсис махнул трубкой в сторону вертикальной щели в поверхности утеса. — Закрой снова вход.
Хэл потратил полчаса, укладывая камни у входа, чтобы скрыть его и не соблазнять чужаков. Конечно, вероятность, что кто-то забредет в это далекое ущелье, была слишком мала, но Хэл и его отец прекрасно знали, что сюда могут вернуться бабуины. А они так же любопытны и вредны, как любой человек.
Когда Хэл собрался было спуститься со скалы, сэр Фрэнсис остановил его, коснувшись плеча.
— Незачем спешить. Остальные вряд ли уже набрали достаточно воды.
Они какое-то время сидели на уступе молча. Сэр Фрэнсис курил. Потом сквозь облако синеватого дыма донесся его вопрос:
— Что я делал здесь?
— Прятал нашу долю добычи.
— Не только нашу, — поправил его сэр Фрэнсис. — Но и долю короны и всех матросов на борту. Но почему я это сделал?
— Серебро и золото — сильный соблазн, даже для честного человека. — Хэл повторил то, что отец много раз вбивал ему в голову.
— Но разве я не должен доверять собственной команде? — спросил сэр Фрэнсис.
— Если ты никому не доверяешь, никто тебя не разочарует, — снова повторил заученный урок Хэл.
— Ты сам в это веришь?
Сэр Фрэнсис повернулся, чтобы видеть лицо сына, когда тот отвечал. Хэл замялся.
— Ты доверяешь Эболи?
— Да, я ему доверяю, — неохотно признал Хэл, словно это было каким-то грехом.
— Эболи — хороший человек, лучше не бывает. Но ты ведь заметил, что я не взял его с собой сюда. — Сэр Фрэнсис немного помолчал, потом спросил: — А мне ты доверяешь, юноша?
— Конечно.
— Почему? Я ведь такой же человек, как любой другой, а я тебя учил не доверять ни единому человеку, так?
— Но ты мой отец, и я люблю тебя.
Глаза сэра Фрэнсиса слегка затуманились, и он поднял руку, словно желая погладить сына по щеке. Потом вздохнул, опустил руку и уставился на реку внизу. Хэл ожидал, что отец осудит его ответ, но этого не случилось. Через какое-то время сэр Фрэнсис задал следующий вопрос:
— А что насчет прочих вещей, которые я здесь спрятал? Порох и оружие, и карты, и другое. Зачем я положил это здесь?
— На случай непредвиденного в будущем. — Хэл ответил уверенно — он достаточно часто слышал в прошлом этот вопрос. — У умной лисицы всегда много выходов из норы.
Сэр Фрэнсис кивнул.
— Все мы, кто ходит под парусами каперов, всегда рискуем. И однажды эти несколько ящиков могут спасти нам жизнь.
Сэр Фрэнсис снова замолчал, докуривая последние крошки табака в трубке. А потом тихо произнес: