— Не смей мне возражать!
Женщина перемешивала латинские, голландские и английские слова. Но тон ее был резок и язвителен.
Хэл снова не сумел промолчать.
— Я вовсе не хотел вас оскорбить…
— Когда мой благородный супруг узнает, что ты шпионил за мной, он сразу отправится к твоему отцу-пирату, и можешь не сомневаться: тебя высекут на той самой треноге, что стояла на палубе утром!
— Я не шпионил…
— Лжец! — перебила его Катинка. — Ты просто грязный лживый пират!
На мгновение она даже задохнулась.
— Я просто хотел…
Ярость вернулась к женщине.
— Я знаю, чего ты хотел! Ты хотел посмотреть на мою Katie…
Хэл знал, что это голландское слово означает «киска».
— …а потом, — продолжала она, — тебе захотелось взять в руку своего петушка и…
— Нет!
Хэл уже почти кричал. Откуда она узнала его постыдную тайну? Хэл чувствовал себя больным и униженным.
— Потише! Тебя услышит Зельда! — зашипела Катинка. — А если ты попадешься, тебе не избежать плети.
— Пожалуйста! — зашептал в ответ Хэл. — Я не хотел ничего дурного! Прошу, простите меня! Я ничего такого не хотел…
— Так докажи. Докажи свою невинность. Покажи мне своего петушка.
— Я не могу…
Голос Хэла дрожал от стыда.
— Встань! Приложи его к дырке, чтобы я могла увидеть, солгал ли ты.
— Нет… Пожалуйста, не требуйте от меня этого…
— Быстро! Или я закричу, позову мужа!
Хэл медленно поднялся на ноги. Дырка в переборке находилась почти точно на том уровне, что и его распухший пах.
— Ну, показывай! Развяжи штаны!
Медленно, сгорая от стыда, Хэл поднял подол рубахи и развязал пояс штанов… и в то же мгновение его пенис выпрыгнул наружу, как весенний молодой росток из-под земли.
Хэл понимал, что женщина, видимо, потеряла дар речи от отвращения, увидав такое. После минуты глубокого напряженного молчания, самой длинной минуты в жизни Хэла, он начал опускать рубаху, чтобы прикрыть свой позор.
Но Катинка вдруг остановила его; голос женщины дрожал, как подумал Хэл, от омерзения, так что он с трудом понял ее слова на плохом английском:
— Нет! Не надо закрывать свой стыд. Эта твоя штука выдает… Ты будешь и дальше твердить «невиновен»?
— Нет, — в отчаянии признал Хэл.
— Тогда тебя следует наказать, — заявила Катинка. — Я должна рассказать твоему отцу.
— Пожалуйста, не делайте этого! — взмолился Хэл. — Он же убьет меня собственными руками!
— Ладно. Тогда я сама тебя накажу. Поднеси поближе своего петушка.
Хэл послушно двинул бедрами.
— Ближе, чтобы я могла дотянуться! Ближе!
Хэл почувствовал, как конец его вздувшегося мужского достоинства коснулся грубой древесины досок вокруг щели, а потом внезапно, ошеломив его, сквозь щель просунулись прохладные пальцы… Хэл хотел отскочить, но Катинка сжала его крепче, ее голос стал резким:
— Стой спокойно!
Катинка опустилась на колени и придвинулась ближе к переборке.
— Не отодвигайся! — приказала она, придавая голосу суровости и гнева.
И Хэл покорно расслабился, отдаваясь настойчивости ее пальцев, позволяя им протащить сквозь дыру весь его пенис.
Катинка зачарованно уставилась на него. Она не ожидала, что юноша такого возраста может обладать подобным сокровищем. И это дивное копье вздрагивало в ее руке.
Катинка провела по нему пальцами взад-вперед и услышала, как Хэл застонал за перегородкой. Странно, но она почти забыла о юноше. То, что она держала в руках, как будто жило собственной жизнью.
— Вот твое наказание, грязный бесстыдный мальчишка!
Теперь Катинка слышала, как его ногти впиваются в доски переборки. Ее рука принялась двигаться вдоль всей длины чуда, как будто она работала челноком ткача.
Это случилось быстрее, чем она ожидала. Горячая мерцающая жидкость хлынула на ее чувствительную грудь настолько сильным потоком, что это ошеломило ее, но она не отстранилась.
Через какое-то время Катинка заговорила:
— И не думай, что я уже тебя простила за то, что ты сделал. Твое наказание только начинается. Понял?
— Да…
Хриплый голос Хэла звучал едва слышно.
— Ты должен сделать тайную дверь в этой стенке. — Катинка тихонько постучала костяшками пальцев по переборке. — Устрой так, чтобы ты мог проходить ко мне, и я накажу тебя еще более сурово. Все понятно?
— Да, — выдохнул Хэл.
— И ты должен скрыть этот проход. Чтобы никто не знал.
— По моим наблюдениям, — сказал Хэлу сэр Фрэнсис, — эта грязь и зараза сходна на всех кораблях. Не знаю, почему так должно быть, но это так.