Выбрать главу

— Здесь где-то был его дом, где он прятал Симоуна. Отец Флорентино не был жаден до денег, не гнался подобно испанским монахам за мирской славой, — закончил Тата Матьяс.

Мандо признался старику, что Элиас и Симоун стали его кумирами, и пожалел о том, что о них так же мало известно, как о Радже Солимане и других народных героях.

— В этом и состояла цель иноземных захватчиков, — объяснил Тата Матьяс. — Они старались уничтожить все свидетельства героизма и саму память о героях нашего народа. Они хотели воспитать поколение рабов…

Мандо обещал Тата Матьясу обдумать и досконально выяснить, стоит ли пытаться разыскать сокровища Симоуна, чтобы потом извлечь их из воды.

— Из книги много об этом не узнаешь. Надо доискиваться до истины иным путем, — сказал он.

Нынешним вечером старый революционер и молодой партизан продолжили разговор о погребенных под водой сокровищах, как будто начали его только вчера, хотя с тех пор прошло уже четыре месяца.

Глава вторая

Полтора килограмма риса и несколько кусков вяленой рыбы, поданных на стол Тата Матьясом, были съедены мгновенно. Мандо и два его товарища совместили поздний обед с ранним ужином.

Убрав посуду, старик предложил гостям отдохнуть.

— Вот вам циновка и подушка. Располагайтесь, как дома.

Мандо взял скатанную тростниковую циновку, стоявшую рядом со старым сундуком, и расстелил ее на полу в комнате. Мартин и Карьо растянулись на ней и тотчас захрапели.

Мандо не захотел ложиться. Следуя неудержимому влечению, он спустился по лестнице вниз. Вдохнул всегда прохладный на такой высоте воздух и залюбовался проглядывавшей в просвете между ветвями деревьев круглой луной, окрасившей все вокруг в серебристый цвет.

— Что тебе не спится, Мандо? — окликнул его из хижины Тата Матьяс.

— Да так, смотрю вот, как здесь красиво ночью, — ответил молодой человек. — Я и не думал, что после сегодняшнего ненастья может наступить такая прекрасная ночь.

— На смену темной ночи придет светлое утро, — многозначительно проговорил старик.

Мандо сделал несколько шагов, и его взору открылась бескрайняя ширь океана. В солнечный тихий день вода в океане напоминала расплавленный изумруд. И каждый раз, когда из воды выпрыгивала рыба, она, будто огромный, сверкающий, великолепной огранки камень, исчезала в темной пасти фантастического чудовища…

Неожиданно луна скрылась за тучу, словно опасаясь холодного дыхания ветра. Мандо возвратился в хижину и присел на пороге рядом с Тата Матьясом.

— Когда я вижу серебро луны, бриллианты и изумруды моря, мне всегда приходят на ум сокровища Симоуна, — сказал он, мысленно продолжая разговор, который состоялся у них четыре месяца назад.

— А-а, богатства Симоуна! — рассмеялся Тата Матьяс. — Это совсем другое дело. — И добавил: — То, что ты видишь, это — мираж, игра воображения, а сокровища Симоуна — они на самом деле…

— Спрятаны на дне океана, — шепотом закончил Мандо.

Нет океана, в котором было бы невозможно достать дна, — заметил старик.

Мандо стремительно поднялся и сошел по лесенке вниз, взобрался на большой плоский камень и, стоя на нем, обратился к Тата Матьясу:

— Было время, когда вы были таким же молодым, как я. — Мандо старался придать своему голосу мягкость и необходимую почтительность, чтобы невзначай не обидеть старика. — Почему же вы тогда не искали сокровища Симоуна?

Губы Тата Матьяса искривила горькая усмешка, но голос не выражал обиды.

— Это — законный вопрос, — ответил он. — Лучше тебе знать причину от меня самого, нежели думать, будто я побуждаю тебя делать то, на что не решился в свое время сам.

— Дело вовсе не в этом, отец, — поспешил заверить его Мандо.

— Да нет, ты правильно спрашиваешь и не надо оправдываться. Мысль о том, чтобы достать сокровища Симоуна, сидит у меня в голове давно, уже несколько десятков лет, а точнее, с девяносто восьмого года. Именно поэтому я и поселился здесь. Но когда я увидел, что революцию предали те, кто должен был ее защищать, и пособничество врагу считается проявлением патриотизма, а продолжение борьбы — предательством, я отказался от своего давнишнего замысла и сказал самому себе! «Будет лучше, если сокровища останутся до срока на дне морском».