— Надо переписать всю историю заново.
— Почему?
— Потому что в этих книгах полно ошибок и искажений.
— Но разве это не сама история с ее ошибками? — спросила Пури, и Мандо снова убедился в ее незаурядном природном уме.
— Вот поэтому-то историю страны должен писать не один человек, а целая авторитетная комиссия ученых. И издавать ее должно филиппинское правительство. В самом деле, надо многое изменить.
— Но ведь все, кто восставал против существующего строя, всегда хотели перемен, так было еще до рождества Христова. Перемены, перемены — все их хотели. А что стало с теми, кто начинал?
— Кровь мучеников придает величие истории человечества, — ответил Мандо и рассказал девушке, что читал о славных предках современных филиппинцев, их древней культуре, о колонизации Филиппин испанцами, — обо всем, что было для него свято, что заключалось в двух словах «история Филиппин».
Если Пури и не все понимала из того, что говорил Мандо, многое она угадывала интуитивно. Однако ей очень хотелось, чтобы Мандо заговорил о другом — о себе и о ней, вернее, о них обоих вместе. Сидя в глубоком кресле, она зажмурила глаза и думала о том, какой хороший, уютный и чистый дом у Мандо. И как бы вслед ее мыслям у нее вдруг вырвалось:
— Здесь все-таки очень заметна женская рука!
Уловив смысл ее слов, Мандо ответил, что именно этого и не хватает его дому.
— Вот почему я спросил тогда тебя там, в редакции, не хотела ли бы ты жить в Маниле.
— Я же тебе ответила, что не могу решать за своего отца. Но мне кажется, что не так уж сложно найти женщину, которая бы присматривала за домом.
— Не стану больше скрывать от тебя, — словно решившись на что-то, проговорил Мандо. — Этому дому не просто не хватает женщины, ему нужна именно ты, Пури. Поэтому, если ты согласна бросить землю…
— Послушать тебя, так это все равно что поставить плуг впереди буйвола, — с достоинством ответила девушка.
— Дело в том, Пури, что я, оказывается, слишком робок. А ведь мне за свою жизнь привелось побывать во многих переделках. Никак не ожидал, что не смогу набраться смелости признаться тебе в том, что…
— Что хотел сделать из меня прислугу в твоем доме? — не дав ему договорить, сказала девушка.
— Нет, — покачал головой Мандо, — я хотел бы сделать тебя королевой моей жизни.
В комнате на некоторое время воцарилась тишина. Каждый жаждал продолжения разговора, но не знал, как к нему подступить. Сердца были переполнены чувствами, а слов не находилось.
— Ну вот, теперь я тебе все сказал, — первым нарушил молчание Мандо.
— А когда тебе пришло это в голову? — медленно спросила Пури.
— Тогда, когда я в первый раз увидел тебя.
— Сколько лет прошло с тех пор?
— Спроси лучше, сколько веков… — тихо поправил Мандо.
— Но если так, то, может быть, ты не станешь торопить меня с ответом, — решительно сказала Пури.
— Только, ради бога, не растягивай мои страдания до бесконечности, — взмолился Мандо.
— Ты требуешь, чтобы я переехала в Манилу…
Молодому человеку почудилась в ее голосе насмешка.
— Да я ничего не требую. Я умоляю, — пытался объяснить Мандо.
— Переехать в Манилу — это не просто переменить место жительства. Я родилась и выросла в деревне. Всю жизнь я находилась среди деревенских людей, я привыкла к их обществу, к их обычаям, образу мыслей. Ты хочешь, чтобы я переехала в город, значит, рассталась со всем, что меня окружает, с чем я сроднилась. Вот так сразу все изменить…
Пури испытующе смотрела на Мандо, а он, в свою очередь, неотрывно глядел ей в глаза, стараясь прочесть в них ответ.
— Тебе ничего не надо будет менять, — горячо заговорил Мандо. — Я горжусь тобою такой, какая ты есть, простая и милая. Я не требую от тебя никаких уступок, никаких жертв. Я хочу только одного — твоей любви, Пури. Чтобы ты любила меня так, как люблю тебя я.
— Я имею в виду не совсем то, о чем говоришь ты. Твое положение заставит меня измениться. Ты — журналист, большой человек, вращаешься в высшем обществе. В газетах пишут, как живут люди из высшего общества, в особенности женщины. Я не хочу быть Золушкой, но не хочу быть и куклой, которая купается в роскоши, часами просиживает в салоне красоты и преданно следует моде. Но не подумай, пожалуйста, что я боюсь перемен. Я рада переменам, если они прибавляют знания. — Щеки Пури пылали от возбуждения, еще никогда в жизни ей не приходилось произносить таких длинных и горячих речей. Мандо почти физически ощущал, как его чувство к ней крепло с каждой минутой.