Дон Сегундо поднялся и пожал гостю руку. Вслед за этим в комнату вплыла донья Хулия и церемонно приветствовала Мандо.
— Когда вы приехали в Багио? — осведомился хозяин.
— Сегодня в полдень.
— И надолго намерены здесь задержаться?
— Завтра начинается конференция. Она продлится дня два. Сегодня у нас пятница. Значит, уеду, наверное, в понедельник.
— Вы, очевидно, очень спешите?
— Да. Весьма нежелательно надолго покидать редакцию. Сейчас мы открываем новую типографию, скоро начнет работать наша радиостанция — в общем, забот хватает.
— А-а…
— Я надеюсь, ваша семья почтит присутствием торжественное открытие.
— Ну, если вы предупредите заранее, то, во всяком случае, я непременно буду.
Донья Хулия пригласила всех в столовую. Стол был накрыт на четверых.
— У вас здесь все навевает тишину и спокойствие, — заметил Мандо.
— Ну, не совсем так, — включилась в разговор хозяйка. — У нас постоянно в гостях Понг Туа-сон. — При этом она бросила беспокойный взгляд на дочь. — Не далее как вчера были губернатор Добладо, генерал Байонета, сенатор Ботин. У Долли всегда гости.
— Мама, но я ведь часто отказываюсь принимать кого бы то ни было. Мы здесь для того, чтобы отдыхать. Правда, папа? — быстро откликнулась Долли.
— Что касается Багио, то это не вполне удачное место для отдыха, — ответил дон Сегундо. — В этот сезон и не разберешь, где ты, в Маниле или в Багио. Здесь тебе и правительство, и все коммерсанты, и все высшее общество. Где тут отдохнуть!
— К тому же цены здесь раза в два выше, нежели в Маниле, — не преминула вставить донья Хулия.
— Тут всегда было так, — откликнулся дон Сегундо. — Зато в это время года здесь есть все. А на такую массу народа, какая собирается в Багио, не напасешься. В Багио все предусмотрено для небольшой группы избранных гостей, а тут столпотворение какое-то. Недавно даже приезжали на экскурсию продавцы и продавщицы из манильских магазинов — несколько полных автобусов. Так они бумагой и пакетиками из-под еды замусорили весь Бернхам-парк. Если пускать сюда всяких бездельников, которые будут мусорить, то скоро придется отсюда бежать без оглядки. Люди ведут себя тут так же отвратительно, как и в Маниле.
Мандо промолчал, решив не затевать дискуссию по поводу того, кто может, а кто не может отдыхать в Багио. От Монтеро он и не ожидал ничего другого. После обеда все чинно перешли снова в гостиную. Дон Сегундо распечатал коробку сигар, а Мандо с Долли закурили сигареты. Донья Хулия задержалась на некоторое время в столовой, отдавая распоряжения слугам, а потом удалилась к себе. Долли улучила момент и незаметно выскользнула из гостиной.
— Я тут недавно прочитал в вашей газете заметку о событиях на моей асьенде, — начал Монтеро, как только они остались вдвоем.
— Все новости, которые публикуются в «Кампилане», получены из достоверных источников: от наших собственных корреспондентов.
— Но никто не свободен от предубежденности, это относится также и к корреспондентам, — заметил дон Сегундо.
— Я думаю, нас в этом трудно обвинить. Единственно, чего мы хот, им, это — правдивого освещения событий. Мы беспристрастны в своих суждениях. Наш единственный союзник — истина.
— Вам никогда не приходило в голову, господин Пларидель, что сама истина многолика и что справедливость — понятие отнюдь не однозначное? Что справедливо по отношению к одному, несправедливо по отношению к другому. О какой же истине у нас наиболее определенное представление, позвольте вас спросить?
— Что касается событий на вашей асьенде, то тут много такого, о чем можно говорить с полной определенностью. Во-первых, пожар устроили не те люди, которых в этом обвиняют; во-вторых, их арест и содержание под стражей являются вопиющим нарушением закона; в-третьих, при ваших методах управления асьендой, а также методах ваших доверенных лиц ни о каком мире и порядке там не может быть и речи.
— Ваши выводы скороспелы. Разве мои методы управления чем-нибудь существенно отличаются от методов других землевладельцев? Что касается арендаторов и батраков, то мои действия в отношении их вполне соответствуют существующим законам. Если законы плохи, нужно их заменить, но это не моя забота. Я вкладываю деньги. И разве, получая доход от вложенного капитала, я совершаю преступление?
Но если вам известно, что закон, которому обязаны подчиняться ваши крестьяне, плох, зачем же вы препятствуете их борьбе за его отмену? Ведь они пребывают в постоянной и неизбывной нужде, в то время как вы…