— Пока мне удалось заставить его отложить отъезд, но уж если он надумает ехать, то я поеду вместе с ним.
— Только тебя там и недоставало.
— А какой смысл мне тут прятаться?
— Да пойми же ты наконец, что твое место именно здесь. Ты вовсе не прячешься, а пережидаешь грозу. Асьенда и ваше баррио сейчас не место для молодой девушки, тем более дочери Пастора. Поверь мне. Мы с доктором Сабио очень просим тебя остаться здесь. Мы же не посторонние наблюдатели. Мы с теми, кто борется со злом. А ты, Пури, дорога мне, ты знаешь… Я бы хотел, когда жизнь войдет в норму…
— И это тоже меня беспокоит…
— Что тебя беспокоит?
— Твоя безопасность…
— Спасибо, Пури, — живо отозвался Мандо. — Я, надеюсь, не безразличен тебе. Но со мной ничего не случится, ничего. Уж если судьба уберегла меня от японских пуль, то теперь уж наверняка пощадит ради нашей родины и ради тебя…
— Иногда мне бывает ужасно страшно, — тихо сказала Пури. — Не знаю, может быть, я становлюсь трусихой, но порой мне кажется, что борьба не для меня. Тогда, во время оккупации, когда я была еще совсем маленькой, люди удивлялись моей храбрости. Я была связной у партизан, носила им продукты и медикаменты, перевязывала раненых, — я была всюду, где требовалась моя помощь, даже выступала на собраниях. А теперь, Мандо, бывают ночи, когда я не могу уснуть…
— Знаешь, Пури, это вовсе не трусость. Просто…
— Что просто?
— Просто у тебя в сердце родились иные, новые чувства.
— Мандо!
— Да, Пури, моя любовь к тебе — это ведь не камень в пустыне.
— Не камень в пустыне… — повторила девушка слова Мандо.
— Разве это не так?
Пури опустила голову, но через мгновение снова взглянула на Мандо. Мандо взял ее за руку и ощутил тепло маленькой ладошки.
Разговор их перешел на занятия Пури, которая по совету доктора Сабио поступила на курсы домоводства.
— Хорошая мысль, — сказал Мандо. — Значит, ты уже окончила курс политических наук?
— Ты смеешься надо мной.
— Я хотел только сказать, что у тебя нет недостатка в знаниях по домоводству, но учеба никогда не помешает, во всяком случае, ты свои знания тут отшлифуешь. Что же касается политических вопросов, то благодаря имеющемуся у тебя опыту борьбы ты, мне кажется, разбираешься в них лучше, нежели иной книжный червь.
— Да, может быть, в этом я и разбираюсь, у меня, наверное, просто есть чутье, но вот знаний-то по политэкономии недостаточно. Я мало смыслю и в финансовых вопросах. Что же касается домоводства, то я ведь умею только шить, штопать да готовить кое-какие немудреные блюда. Но разве этого недостаточно? — подняв бровь, с напускной серьезностью спросила она.
— Beri gud![76] — расхохотался Мандо. — Я знаю, что ты станешь не только хорошей хозяйкой, но и примерной матерью.
Пури лукаво взглянула на Мандо.
— А как же Долли Монтеро?
Мандо изобразил притворное удивление.
— Я даже и имени такого не помню. В моем сердце крупными буквами написано: ПУРИ.
Встреча с Пури наполнила сердце Мандо восторженной радостью. Им впервые довелось поговорить так откровенно и тепло. Они любили друг друга, в этом не оставалось сомнения.
Попрощавшись с Пури, Мандо отправился в редакцию «Кампилана», чтобы обсудить с Магатом и Андресом очередные дела. Теперь, когда печатавшиеся в газете материалы получили такой огромный общественный резонанс, забот у них заметно прибавилось. В кафе, парикмахерской, в магазине то и дело слышалось: «А ты читал в „Кампилане“?»
Естественно, такой успех газеты вдохновлял Мандо. Вот когда начнет действовать их собственная радиостанция, когда вступит в строй телестудия, думал он, тогда уж наверняка они сумеют пронять этих толстокожих толстосумов. Он выехал на плохо освещенный участок пустынного шоссе и невольно сбавил скорость. В небе ярко светила луна, поэтому он не включил фары. И, как оказалось, напрасно: он едва не врезался в стоявший впереди джип, но, к счастью, успел резко вывернуть руль. Подняв капот, двое мужчин копались в моторе, третий двинулся к машине Мандо.
— Заглох, — вместо приветствия бросил он на ходу.
— Чуть было не врезался в вас, — ответил Мандо.
— Заглох на середине дороги. Может, вы нам поможете?
Человек оглядел Мандо с ног до головы и, обойдя его машину, взглянул на номер. Тем временем Мандо подошел к джипу.
— Ну, что тут у вас? — спросил он.
Копавшиеся в моторе словно по команде подняли головы.