— Вы плохо выглядите, — сказал я. — Вы сильно изменились.
Римайер впервые взглянул мне в глаза.
— А откуда вы знаете, какой я был раньше?
— Я видел вас у Марии… Много курите, Римайер, а табак теперь сплошь и рядом пропитывают дрянью.
— Ерунда это — табак, — сказал он с неожиданным раздражением. — Здесь все дрянью пропитывают… А в общем-то вы правы, наверное, надо бросать. — Он медленно натянул пиджак. — Надо бросать… — повторил он. — И вообще не надо было начинать.
— Как идет работа?
— Бывало и хуже. На редкость захватывающая работа. — Он как-то неприятно усмехнулся. — Ну, я пойду. Меня ждут, я опаздываю. Значит, либо через час, либо завтра в двенадцать.
Он кивнул и вышел.
Я записал на телефонном столике свой адрес и телефон и, въехав ногой в кучу бутылок, подумал, что работа была, по-видимому, действительно захватывающая. Я позвонил портье и потребовал в номер уборщицу. Вежливейший голос ответил, что хозяин номера категорически запретил обслуживающему персоналу появляться в номере в его отсутствие и повторил это запрещение только что, выходя из отеля. «Ага», — сказал я и повесил трубку. Мне это не слишком понравилось. Сам я таких приказаний никогда не отдаю и никогда ни от кого ничего не скрываю, даже записную книжку. Глупо создавать ненужные впечатления, лучше поменьше пить. Я поднял опрокинутое кресло, уселся и приготовился ждать, стараясь подавить чувство недовольства и разочарования.
Ждать пришлось недолго. Минут через пять дверь приоткрылась, и в комнату просунулась хорошенькая женская мордочка.
— Эй! — чуть сипло произнесла мордочка. — Римайер дома?
— Римайера нет, — сказал я. — Но вы все равно заходите.
Она поколебалась, рассматривая меня. По-видимому, она не собиралась заходить, просто заглянула мимоходом.
— Заходите, заходите, — сказал я. — А то мне одному скучно.
Она вошла легкой танцующей походкой и, подбоченясь, остановилась передо мной. У нее был короткий вздернутый нос и растрепанная мальчишеская прическа. Волосы были рыжие, шорты ярко-красные, а голошейка навыпуск — яично-желтая. Яркая женщина. И довольно приятная. Ей было лет двадцать пять.
— Ждете? — сказала она.
Глаза ее блестели, и от нее пахло вином, табаком и духами.
— Жду, — сказал я. — Садитесь, будем ждать вместе.
Она повалилась на тахту напротив меня и задрала ноги на телефонный столик.
— Киньте сигаретку рабочему человеку, — сказала она. — Пять часов не курила.
— Я некурящий… Позвонить, чтобы принесли?
— Господи, и здесь грустец… Оставьте телефон, а то опять припрется эта баба… Пошарьте в пепельнице и найдите бычок подлиннее!
В пепельнице было полно длинных бычков.
— Они все в помаде, — сказал я.
— Давайте, давайте, это моя помада. Как вас зовут?
— Иван.
Она щелкнула зажигалкой и закурила.
— А меня — Илина. Вы тоже иностранец? Вы все, иностранцы, какие-то широкие. Что вы здесь делаете?
— Жду Римайера.
— Да нет. Чего вас принесло к нам? От жены спасаетесь?
— Я не женат, — сказал я скромно. — Я приехал написать книгу.
— Книгу? Ну и знакомые же у этого Римайера… Книгу он приехал написать. Проблема пола у спортсменов-импотентов. Как у вас с проблемой пола?
— Это для меня не проблема, — сказал я скромно. — А для вас?
Она спустила ноги со столика.
— Но-но… Полегче. Здесь вам не Париж. Патлы сначала укороти, а то сидит как перш…
— Как кто? — Я был очень терпелив, ждать еще оставалось сорок пять минут.
— Как перш. Знаешь, ходят такие… — Она стала делать руками неопределенные движения возле ушей.
— Не знаю, — сказал я. — Я здесь недавно. Я еще ничего не знаю. Расскажите, это интересно.
— Ну уж нет, только не я. У нас не болтают. Наше дело маленькое — подай, прибери, скаль зубы и помалкивай. Профессиональная тайна. Слыхал про такого зверя?
— Слыхал, — сказал я. — А где это «у вас»? У врачей?