Тигры несколько раз бросались на смельчака, но тот не спасовал. И они сдались, ушли. Так своеобразно сочетаются в медведе противоположные качества: отчаянная храбрость и столь же отчаянная трусость.
Своеобразно питается медведь. Месяцами живет он на одной траве, точно лошадь или корова. Правда, иногда разроет муравейник или соберет куколок да личинок насекомых под камнями и валежинами. А когда созревают ягоды, желуди и орехи, он с таким аппетитом их поедает, да так быстро жиреет, что иногда задумываешься: почему это типично растительноядное животное вдруг числится в отряде хищных млекопитающих, как волк, рысь, тигр?
Но как бы не увлекался медведь "постной" пищей, в нем все время дремлет хищник. Он не преминет подмять кабана или другого зверя, если представится случай. В лесу топтыгин без труда учует труп животного и с превеликим удовольствием съест, если оно даже и разложилось до зловония.
Он неудержим в стремлении полакомиться душистым медом: идет на пасеку, рискуя жизнью, или упорно добирается до лесного улья, наперед зная, что пчелы облепят его и искусают и что после этого он долго-долго будет себя скверно чувствовать. Ох, уж эти любители вкусно поесть!
Но бывает время, когда в лесу ни ягод, ни орехов, ни желудей, — голодное время для медведей! В разных частях своего обширного ареала звери выходят из положения по-разному. Скажем, на Камчатке, когда нет ягод и орешков кедрового стланика, звери почти все время кормятся снулыми лососевыми рыбами на речных нерестилищах или собирают то, что выбросит море, — погибших тюленей, рыбу, ежей, голотурий и прочее. Редко голодают медведи на Кавказе и в лесах европейской части нашей страны, потому что там много всяких ягод и какая-нибудь да родится, а кроме того, в пищу идут дикие фрукты, желуди, орешки.
Другое дело в Сибири и на Дальнем Востоке: если неурожай желудей, ягод и орехов, для медведя это лютая беда, и тогда хищничество — единственный способ пережить трудное время. Он всецело переключается на охоту за животными: в Сибири — за лосями, маралами и северными оленями, а в уссурийских лесах — за кабаном. Поймает и съест одного — ищет другого. Если повезет — три-четыре, а то и 5–6 животных в месяц задерет. Бывает это обычно осенью, когда надо накопить жиру для долгого зимнего сна. Ест медведь много: 20–30 килограммов мяса может съесть за сутки, а если голоден — до 40–50 килограммов и даже больше — поесть он любитель. Но далеко не всегда медведь найдет лося, оленя или кабана, и тогда наступает для медвежьего племени настоящее бедствие — голод.
Тут мы подошли еще к одной особенности медведя. Обычно эти звери подолгу живут на своих индивидуальных участках, считая их неприкосновенной собственностью и самоотверженно охраняя от пришельцев. А в неурожайные годы покидают их и в поисках корма начинают кочевать на многие сотни километров по крутым горам и топким марям, через реки и поля. Эти массовые кочевья начинаются еще в конце лета, потому что звери хорошо чувствуют, что этой осенью им ждать нечего: она не принесет ни орехов, ни желудей, ни ягод. Медведи нервозно и отрешенно бродят где попало: их встречают даже на приусадебных огородах, в садах, на сельских околицах, даже в крупные населенные пункты забредают! С наступлением холодов они худеют, озлобляются и становятся дерзкими. Многие из них в берлоги так и не ложатся, становятся шатунами и рано или поздно погибают от голода, холода или пули охотника. Шатуны очень опасны. Они охотятся не только на диких зверей, но задирают и домашних животных. Случается, и люди становятся их жертвами. Однажды шатун напал… на мчавшийся по дороге грузовик — это ли не свидетельство безвыходности положения зверя?
Измученные животные мерзнут и надеются хоть где-нибудь немного подремать. Некоторые засыпают навсегда, а тем, кому посчастливится накопить хоть немного жирку, ложатся в берлоги. Но даже и этим счастливчикам не всегда удается дотянуть до весны.
В 1973 году в зарослях таежной Тырмы я случайно повстречался с шатуном. Увидел его лежащим всего в 20 метрах от редкого ольховника на берегу "закипевшего" наледью ключа, по которому я шел. Поняв, что он обнаружен, медведь вскочил и побежал по льду ко мне. Оружия у меня не было — одна только увесистая палка, и я порядком перепугался. Но в то же время отметил, что зверь очень худой и бежит совсем не так, как это делают нападающие хищники.
Когда расстояние между нами сократилось до 8-10 метров, я громко крикнул и сильно ударил палкой по росшему поблизости дереву. От неожиданности, а может, от испуга медведь охнул, поскользнулся и… растянулся на льду. Потом, поскуливая, с трудом поднялся на ноги и после моего повторного крика повернул обратно. Он был настолько тощ, что все его тело выглядело плоским как доска. Я не сомневался, что шатун находится на грани голодной смерти. И еще я понял, что этот зверь несколькими годами раньше был крупным и упитанным.