Там стояла такая слабенькая защита, что мне хватило поднять с дороги камень и вложить в него проклятье разрушения. Я запульнул его в окно, и стекло разбилось.
А затем я вызвал сильный поток воды, благо рядом был пруд. И одиночный порыв очистил раму от осколков.
Мне не составило труда забраться внутрь.
— Все за мной! — крикнул я, словно вёл за собой целую армию.
Хотя в какой-то мере, так оно и было. Моя маленькая армия хладнокровных убийц, борющихся за честь своего клана.
На первом этаже в одном зале началось настоящее сражение. Или, скорее бойня.
Против нас вышли десять человек. Двоих я сразил сразу смертельными рунами и освободил себе путь к лестнице.
Оставляя позади себя звуки сражения, я поднялся наверх. Миновал третий этаж. Прислушался к своему дару и нашёл кое-что интересное в пристройке на крыше.
Выдвижная лестница была спрятана в плитке потолка. Стоило её снять, как проход открывался. Я нашёл её лишь потому, что именно за этой большой плитой, что отодвигалась как люк, ощущал источники воды сверху.
Спешно поднялся в пристойку. Здесь была библиотека, набитая стариками и детьми. При виде меня младшие заплакали. А трое стариков, что ещё могли ходить, поднялись с мест.
А я взглядом искал знакомое лицо.
— Магистр! — сказал я и подошёл к пожилому мужчине, на коленях которого сидела девочка на вид не старше трёх лет.
Мужчина выглядел болезненно. Словно всё происходящее знатно подкосило его.
— Сергей, не ожидал, что мы с вами встретимся при таких обстоятельствах, — печально сказал он.
И в этот момент один из стариков бросил в меня руну. Не знаю, что было в ней заложено, но я успел прикрыться щитом.
— Убейте нас быстро, прошу вас, — взмолился магистр Ершов.
— Вы причастны к убийству Скорпионовых? — сразу спросил я.
Потому что не мог не спросить. Иначе это бы изменило весь ход заложенного в моей голове плана.
— Нет. Те, кто вступили в конфликт с вашими, сейчас умирают внизу… У меня сердце кровью обливается.
Старик прижал к себе девочку, и она заплакала.
— Не троньте её! — остановил я магистра.
— Я не хочу, чтобы дети страдали, — объяснил он.
В глазах старика блестели слёзы отчаяния. И его можно было понять. То, что он хотел сделать лучше, чем отдать собственных детей на растерзание врагу, который пришёл за местью. Только вот я явился совершенно за другим.
— Им и не придётся.
Я обернулся к напавшему на меня сзади старику и со сталью в голосе приказал:
— Закрой люк. Тогда я смогу спасти ваших детей. И вас, магистр.
— Так не бывает, — не поверил мужчина, но перестал колдовать над ребёнком.
— Я вам должен. А я не привык нарушать обещания.
— То было не обещание, а просьба.
— Это не важно.
— Каковы ваши условия? — грозно спросил старик, закрывший люк.
Теперь нас не найдут ещё минут десять. Но это максимум.
— Я перенесу магистра и детей в безопасное место, если вы все принесёте клятву никогда не мстить моему клану. Поклянитесь своим тотемом.
— А мы? — взмолилась сидящая в углу старуха.
— Здесь должен кто-то остаться, — ответил я ей, не скрывая печали в голосе. — Иначе остальных будут искать. И не успокоятся, пока не найдут.
— Ты, правда, ради нас готов предать свой клан? — не верил магистр.
— Нет. Я никого не предаю. Мои собратья по клану будут отомщены. Но не ценой пролитой крови детей. И вашей. Как уже говорилось, я вам должен. Так что чем быстрее вы принесёте клятву, тем скорее уберётесь отсюда.
— Сергей, я не могу ходить. Прошу вас… — взмолился он, — отправьте с детьми Степана.
Он кивнул на стоящего рядом старика. На того, кто бросал в меня заклинание.
Времени на споры не было. И всех спасти я не мог, как бы ни хотел.
— Хорошо. Приносите клятву, — обратился я к старику, которому было на вид лет под восемьдесят.
Но тем не менее здесь он был самым активным.
Старший Ершов проговорил клятву, и его родовое кольцо засияло. Что значило, тотем принял клятву. Затем то же самое он повторил с детьми. Благо, что они все уже умели говорить. Самые младшие просто повторяли за стариком.
— Всё, уходим, — сказал я и взял старика за локоть. — Все возьмитесь за руки, словно мы играем в паровозик.
Старик кивнул детям, и они послушались.
— Сергей, спасибо, — сказал мне магистр напоследок. — Теперь мы ваши должники.