— Ты их не получишь, — произнесла она.
Чёрные волосы женщины стали мокрыми от вездесущего пара, а бледное лицо блестело от капель влаги. Мы были близко к источнику воды.
— Марья Ивановна, к чему этот цирк? — развёл я руками. — Назад вам дороги нет, если мы не договоримся. Или думаете, что смерть спасёт вас от допроса?
Она сжала губы и отвела взгляд. Сама же учила Нурлана допрашивать призраков, а мой друг остался наверху. И даже если тело преподавательницы по магии смерти останется здесь, это не помешает ему вызвать её дух. И она это прекрасно понимала.
— Добровольно или посмертно, — прошептала она, осознавая два единственных варианта развития диалога.
— Так что выбираете?
— Мне нет смысла мучиться при жизни, — ухмыльнулась она.
— Это какой-то новый способ покончить жизнь самоубийством? — таким же тоном спросил я.
— Нет. Но тебе нет резона оставлять меня в живых, раз уж поймал. Загнал в жерло вулкана, как охотник загоняет дичь.
— Но кто бы знал, что жертвой станет моя преподавательница по проклятьям. И даже не попытается проклинать своего ученика.
— А смысл? У тебя такой уровень дара, что ты поглотишь мои чары, не заметив.
— А смысл умирать? Если я с самого начал предложил договориться.
— Договориться?
— Да. Вы ведь здесь для того, чтобы расшатать аномалию? Я прав?
— Всё же решил устроить допрос при жизни, — усмехнулась женщина, поправляя прядь чёрных волос.
— Вы не первый универсал, с подобными способностями, кого я встречаю. Так у кого же хватило могущества нанять вас?
— Продолжаешь учтиво говорить, это так странно звучит в этих обстоятельствах.
— Не уходите от темы. Или не уходи. Как бы я это ни сказал, суть не меняется. Да и меня с детства приучили к вежливости, — улыбчиво проговорил я.
Не хотел спугнуть свой кладезь информации. Ведь пока она жива и может сотрудничать, это даёт мне преимущество перед её хозяином, или работодателем.
— Я не верю в твою доброту.
— И не надо, — хмыкнул я. — Пока предлагаю лишь взаимовыгодное сотрудничество. Так что, Марья Ивановна, вы сами расскажете, на кого работаете или мне отправить в вас проклятье правды?
— Ты и такое знаешь.
Она не удивилась, а просто констатировала, как факт.
— Да. Вы сами знаете, что при сноровке магию проклятий можно использовать как угодно. Она превращается в универсальную, если подобрать нужные руны. Но вы опять ушли от моего вопроса.
— Я не могу назвать имя. И даже величайший менталист не вытянет его из моей головы.
— Клятва, значит. Ладно. Тогда спрошу иначе. Зачем расшатывать аномалию?
— Чтобы ваш клан не справился. Тогда об этом узнает император и аннулирует договор.
— Но кому это выгодно?
— Всем, кто получал процент, от передаваемых вами макров.
— Это уже сужает круг поиска.
— И все, кто не желает вам возвышения. Они боятся мести.
— Мести?
— Думаю, об этом куда лучше поведает твой отец.
— А тебе-то какая выгода бродить по побережью и дырявить пространство? — спросил я, наконец-то сняв с себя маску доброго паренька.
— Либо служба. Либо смерть.
Эти слова говорили о многом для знающего человека.
Я приблизился и всмотрелся в глаза женщины. Она выглядела чуть старше тридцати, но при этом на лице не было ни единой морщинки. Её выдавал взгляд. Глубокий и холодный. Так смотрят те, кто уже прожил не один век на этой земле.
И мне уже не понаслышке было известно, что универсал не может взрастить в себе три столь противоречивых дара до таких высот, да ещё и всего за несколько десятков лет. Значит, Марья Ивановна могла быть ровесницей Иванны.
Из чего я сделал однозначный вывод.
— Давно ты в этом мире?
— Сорок лет. И тридцать пять из них на тайной службе. В отделе по контролю аномалий, — призналась она.
— А обратно хочешь?
Она замотала головой и ответила:
— Меня там никто не ждёт.
— А здесь?
— А тут я нужна, как идеальный разведчик.
— Маг смерти. Метаморф. И порталист. Поистине убийственное сочетание. И много вас таких?
— В этой аномалии только я. Про остальные не знаю. Все задания мне передавали тайно.
— Получается, что твой отдел подчиняется тайной службе безопасности? И в ваших рядах есть заговорщик против императора, — озвучил я свои выводы.
— А ты проницательный. Не ожидала такого от того, кто-либо прогуливает, либо срывает уроки.