— У него что бюджета не хватает на всех заключённых?
— Хватает. Но зачем кормить тех, кто больше не может работать? Когда деньги на их содержание можно пересыпать в свой карман.
Я понятливо кивнул и продолжил:
— Мне нужны артефакты передачи энергии.
Теперь скривилось лицо у отца. Я хотел забрать самое ценное, что было в сокровищнице.
С помощью этих артефактов один маг мог впитывать силу, которая автоматически переходила второму человеку, который носил специальный браслет.
— Зачем?
— Не здесь, — теперь я кивнул на Юлю, спящую на матрасе за толстыми антимагическими прутьями.
Отец молча протянул мне ключ.
— Когда начнём ритуал? — спросил он.
— Вечером. Как морф закончит со своей схемой. У тебя есть ещё одна камера для магов?
— Нет. Эти камеры больно дорогое удовольствие. Я на одну-то потратил пять миллионов в своё время.
Сейчас деньги у меня водились, чтобы сделать ещё парочку таких камер, однако на это совершенно не было времени.
— Тогда как скажу, отведёшь меня в камеру к Юле, — попросил я.
— Что ты задумал? — с прищуром спросил отец и кивнул в сторону выхода.
Однако и в гостиной, рядом с Морфом я не пожелал делиться своими планами. Вместо этого напрямую отправился к хранилищу и вышел оттуда через десять минут с браслетами из зелёного минерала. Мелкие шарики пронзали белёсые полосы, точно у мрамора.
Осталось придумать, как нацепить браслет для человеческой руки на книгу, чтобы не задеть свойства артефакта.
Чтобы не вызвать у моего сотканного из кожаных страниц приятеля подозрений, браслеты убрал в карман. А ключ сразу вернул отцу.
— Морф? Ты закончил? — спросил у трактата, смотрящего по сторонам единственным глазом.
— Да. Но для этой схемы понадобится большое помещение, — предупредил он.
— Насколько большое?
— Ваш зал для тренировок подойдёт. Думаю, там даже стену рушить не придётся.
От этих слов у отца дёрнулся глаз. Он недавно сделал ремонт во всём доме после нападения рода Огурцовых. А тут ему прямо говорили, что возможно придётся снова стены ломать.
Но он промолчал. Ведь жизнь Юли была куда дороже стен.
— Тогда идём всё готовить, — сказал я и взял книгу в руки.
— Ты всё-таки решил покончить с собой? — хмыкнул Морф. — Не то чтобы мне тебя жалко, но я бы на твоём месте выбрал менее мучительный метод.
— Это уже мне решать, а не тебе.
— От меня ещё что-то нужно? — спросил отец.
— Если не сложно, позови ко мне всех, кто хорошо рисует руны. Так, мы справимся гораздо быстрей.
Отец кивнул, а я пошёл к лестнице. Влад посеменил за мной. И правильно, ведь я собирался внести в схему Морфа незначительные изменения.
У клана был огромный зал для тренировок. Он занимал половину четвёртого этажа.
— Хм, поместимся, — выдал Морф после того, как я поставил книгу так, чтобы он мог рассмотреть помещение.
Слуги быстро принесли пакеты с кровью, заготовленные специально на такой случай.
— Сто литров крови? Неужто тут кто-то, кроме меня, постоянно рисует схемы? — спросил я у служанки, когда она озвучила количество, которое скоро должны доставить из кухонного хранилища.
— Нет, ваша светлость, — опасливо ответила служанка. — Для рун у нас обычно литров пять хранится. А остальное для вашего нового кота. Этот белый пушистый зверь пьёт её, как молоко. Да и вашего питомца подсадил.
— Правильно! А я давно Ленцу говорил, что лучше пить кровь, чем есть всё подряд! — крикнул трактат, услышав ответ девушки.
— Ладно, неси всё, что есть. А питомцы перебьются до новой поставки, — сказал я.
Уж ста литров нам должно хватить не то что на схему, а весь этаж кровью залить. Правда, слуги замучатся это оттирать, поэтому с остатками экспериментировать мы не будем.
Я начертил три больших магических круга, соединяющихся в одной точке. А вокруг пятьдесят малых — для тех, кто добровольно решил уйти из этой жизни. Подумал, хорошо, что есть на одного больше. Вдруг кто-то решит передумать в последний момент, тогда я быстро смогу заменить, и ритуал не остановится. Не буду же я кого-то уговаривать умереть, брр.
Вскоре к нам присоединилась Марисса, Игорь Николаевич и Аркадий Викторович, который до сих пор находился у нас в гостях. А также восемь человек из родов Скорпионовых и Акулиных, которые разбирались в рунах.
Я выдал всем инструкции, и мы начали совместную сложную работу. Самая большая сложность заключалась в том, чтобы никто не натворил ошибок, которые нельзя будет исправить. Поэтому задания давал максимально простые, а сложные рисунки оставлял для себя и Аркадия Викторовича.