— Мы были в изнанке на третьем уровне, — вместо меня ответил трактат.
— С каких пор он говорит? — удивилась Юля.
— С тех самых, когда я приделал ему рот, — усмехнулся я. — А это Ленц, он перевёртыш.
Я снял с плеча саламандру и продемонстрировал девушкам.
— Какой милаха, — сказала Юля и взяла его на руки.
Она начала гладить саламандру, словно это был котёнок, а не опасный высокоуровневый монстр, к тому же ещё и разумный.
— Чуть ниже почеши, пожалуйста, — попросил Ленц девушку. — Да, вот тут. Кайф!
— Ты ему понравилась, — сказал я Юле.
— Сергей, переодевайся и спускайся на завтрак. Там нам всё и расскажешь, хорошо? — предложил отец, чтобы развеять сложившуюся вокруг меня суматоху.
— Конечно, отец, — улыбчиво ответил я.
Ваня всё это время стоял в сторонке, но и он был рад меня видеть.
— Господин, вы живы!
— Да, Вань. Ты, смотрю, возмужал за эти две недели.
— Уроки магии от Мариссы помогли. Она любезно согласилась мне помочь в этом нелёгком деле. Давайте я провожу вас в комнату и подготовлю чистые вещи?
— Буду премного благодарен.
Мы разговорились, пока шли. Я спрашивал Ваню об обучении магии, и он охотно делился.
— Граф, я должен вам ещё кое-что сказать, — прошептал Иван, когда мы зашли в мою комнату.
— Слушаю.
Я насторожился.
— Ваш отец плох последнее время. Говорит сам с собой. От целителей прячется. Причём ото всех, что от Белладонновых, что от приезжих.
— Думаешь, это известия о моей смерти так его подкосили?
— В том-то и дело, что нет. Понимаете, с моим покойным отцом происходило нечто подобное. Я не берусь утверждать. Но, мне кажется, вам лучше знать, на что это похоже.
— На что же?
— Существует такое проклятье, от которого не может избавить ни один целитель. Хотя скорее это болезнь, от которой медленно умирает мозг. Человек начинает терять рассудок. Называется оно проклятьем забвения, не слышали?
— Не слышал. Ты можешь найти мне больше информации?
— Да. Поищу в вашей родовой библиотеки. Мне как раз вчера туда открыли доступ. Решили вырастить из меня боевого мага, раз…
— Раз меня нет, — закончил я предложение вместо него.
— Да, — Ваня отвёл взгляд. — Но вы не представляете, насколько я рад, что вы вернулись, и теперь всё сложится иначе.
Я принял душ и переоделся в чистый костюм.
— За дверью кто-то стоит, — вдруг сказал лежащий на моём столе трактат.
— Кто?
— А мне откуда знать? Сам посмотри. Я же не всевидящее око.
— Значит, пришьём тебе ещё один глаз. Зелёный, — усмехнулся я.
Подошёл к двери и открыл её.
— Ой! — испугалась Юля.
— Ай! — запищал в её руках Ленц, которого она случайно сжала от испуга.
— Спасибо, что вернула его, — сказал я и забрал друга из её рук, а затем усадил на плечо.
— А. Да, пожалуйста. Я тут спросить хотела…
— Так спрашивай, — улыбчиво ответил я и посмотрел прямо в её бездонные голубые глаза.
— Мой макр ещё у тебя?
— Да. В рюкзаке.
— Ты сможешь провести обряд сегодня? Пожалуйста!
— Я не успел воскреснуть, а ты уже что-то от меня хочешь, — иронично отозвался я.
— Прости…
Юля опустила взгляд в пол.
— Ничего. Я всё понимаю. Давай после ужина, хорошо?
— А почему не днём?
— Можем не успеть. Ты, скорее всего, потеряешь сознание от боли. И проспишь до утра.
— Ладно. И, кстати, я очень рада, что ты жив.
Я улыбнулся ей.
— Правда рада, — она улыбнулась в ответ.
Внезапно из коридора вышла тётя Юли.
— Сергей, а я тебя ищу! — сказала она вместо приветствия.
— И я вас рад видеть, Елизавета Павловна.
— Мы можем поговорить наедине?
По её выражению лица я понял, что дело серьёзное. И безотлагательное, раз она поспешила найти меня сразу, как узнала о возвращении.
— Проходите в мою комнату, — пригласил я её. — Вань, проводи, пожалуйста, Юлю на завтрак, а я скоро присоединюсь.
Закрыв дверь, обратился к главной целительнице среди Белладонновых.
— Так что случилось?
— Ваш отец умирает.
Глава 28
Подготовка
После всего увиденного и сказанного за последний час я не удивился. Ведь о плохом состоянии здоровья отца говорил его внешний вид. Затем мои догадки озвучил Ваня, и сейчас их подтвердила Елизавета Павловна.
— Присядьте, давайте поговорим, — я предложил ей сесть на стул возле стола, а сам приземлился на кровать.
— Благодарю, Сергей.
Она неловко опустилась на стул и посмотрела мне прямо в глаза. её взгляд был тяжелым, удручающим. В нем было столько боли. нелегко осознавать, что дорогой тебе человек на грани смерти, и ты не можешь ему помочь. Вот и Елизавета не могла, иначе бы она ко мне пришла.