— Вот, это тебя согреет, — сказал Лютер, избегая встречаться с девушкой взглядом. Он достал из угла фургона толстое одеяло и накрыл ее. Эми сжалась, словно пытаясь согреться, но было видно, что она еще не вполне контролирует свои движения.
— Кто вы? — выдавила она из себя.
Лютер не ответил. Он приготовил шприц и, достав из своего чемоданчика резиновый жгут, опустился на колени. Девушка задрожала.
— Все хорошо, — сказал он и подтянул одеяло до самого подбородка пленницы. Затем высвободил ее левую руку и осмотрел вены, едва проступающие под бледной кожей. Девушка даже не поморщилась, не говоря уже о том, чтобы оказать сопротивление. Она была еще очень сонная, вялая. И она не должна была почувствовать укола.
— Расслабься, — проговорил Лютер на ухо пленнице и затянул на ее руке резиновый жгут, чуть выше локтя. Лютер не отличался красноречием, и его работа не требовала слов. Но сейчас он делал все возможное, чтобы успокоить жертву. Девушка все еще дрожала, даже под одеялом.
Вена на сгибе ее локтя начала вздуваться, наливаясь синевой. Как только она проступила со всей отчетливостью, Лютер принялся за дело. Заученным движением он ввел в вену девушки иголку, и ее рука дрогнула от укола. Но девушка даже не моргнула. Лютер выдавил из шприца все содержимое, и чистый героин влился в ее кровеносную систему смертоносным потоком.
— А-а-а-а-а… — застонала Эми, склонив голову набок. Жертва не должна была чувствовать боль, лишь всплеск радости и приятную расслабленность.
Не отрывая взгляда от лица девушки, Лютер осторожно накрыл ее руку одеялом. Почти сразу же ее дыхание стало прерывистым; лоб покрылся испариной. Рукой в перчатке он провел по ее брови и по лбу у корней волос, нежно касаясь кожи.
— Все хорошо, — повторил Лютер, продолжая гладить лицо девушки. Его затянутые в латекс пальцы смахнули капельки пота с ее лба. — Все хорошо…
Эми судорожно глотнула воздух, и ее левая нога дернулась. Ее тело начало сводить судорогой. Дыхание сбилось. Все это время Лютер стоял возле своей жертвы на коленях, что-то нашептывая ей и периодически поглядывая на часы.
Тридцать секунд… шестьдесят… девяносто…
Все было кончено менее чем через три минуты. Когда девушка перестала дышать, он двумя пальцами прощупал ее пульс.
Мертва.
Объект, мисс Эми Камильери, двадцати одного года от роду, скончалась от сумасшедшей передозировки героина. Такой трагический конец был типичен для наркоманов. В периоды депрессии или нервного срыва, связанного с потерей близкого человека — например, подруги, — они могли вколоть себе чистый героин, не рассчитав дозы. Так же опасно было экспериментировать с наркотическими коктейлями вроде кетамина, каковой молодая женщина могла приобрести у уличного торговца, чтобы забыться на время после гибели близкой подруги. Как ни печально было говорить об этом, но инъекции, которые наркоман делал дома, один, без свидетелей, чаще всего приводили к летальному исходу. И никто не мог прийти на помощь. Даже заботливый бойфренд не догадался бы, что нужно взломать дверь. Проходило несколько дней, прежде чем соседи начинали чувствовать подозрительный запах и звонить куда следует.
Когда дело дойдет до вскрытия, причина смерти будет установлена сразу и однозначно. А с учетом обстоятельств у полиции вряд ли возникнут вопросы.
Лютер завернул неподвижное тело Эми Камильери в резиновую подстилку, взвалил его на плечо и занес в ее дом через заднюю дверь, которую открыл ключами, взятыми из сумочки девушки. Дом был маленький, и Лютер быстро нашел подходящее место. Он положил тело жертвы на кремовый линолеум пола на кухне, не забыв вложить в ее руку шприц и сделать так, чтобы на нем остались четкие отпечатки пальцев мисс Камильери, действуя строго по инструкции. Мобильный телефон он взял с собой, а ключи и сумочку со всем содержимым оставил на кухонном столе, рядом с небрежно брошенной подарочной открыткой, в которой было написано: «ЭМИ, Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ БОЛЬШЕ ВСЕХ НА СВЕТЕ».
Лютер оставил подарочную корзину у входной двери и выпустил щенка на кухню.
После этого позвонил с докладом Американцу.
— В Мельбурне все прошло удачно, — сообщил он, глядя на тело жертвы. Щенок обнюхал помещение кухни и теперь сидел возле Эми, склонив голову набок. Он скулил.
— У тебя есть то, что нам нужно? — спросил Американец.