Впрочем, как догадывалась Мак, неприятности с законом были не единственным, что могло заинтересовать ее клиента. Тобиас был помещен в свой первый приют четырехлетним малышом, а с четырех до четырнадцати лет побывал в девяти разных приютах. В девяти. Выходит, почти каждый год его переводили в новый приют. При этом оба его биологических родителя были живы, пока два года назад не скончалась мать. Почему никто из родственников не взял на себя заботу о мальчике? Почему Тобиаса бесконечно передавали с рук на руки, или же он так ненавидел своих попечителей, что постоянно сбегал от них?
А потом, что удивительно, два года затишья. Никаких неприятностей с законом. Никаких контактов с органами опеки, учителями, воспитателями детских домов. Ни одного адреса места жительства. Никаких контактов с отцом. Не провалился же он сквозь землю в четырнадцать лет, в столь нежном возрасте? Как это могло произойти? Как мог подросток просто исчезнуть в такой цивилизованной стране, как Австралия?
Куда же ты делся? Где так долго скрывался, Тобиас?
И вот теперь он снова появился, но уже в качестве человека, подозреваемого в убийстве.
Мак едва успела погрузиться в раздумья, как ее внимание отвлекло вспыхнувшее неподалеку цветовое пятно. Молодая яркая блондинка, сделавшая прическу на манер индейцев-могавков — с хохолком какаду из склеенных гелем прядей, — в мини-юбке из шотландки, фиолетовых ажурных чулках и коротком блузоне с огромными рукавами-буфами, направлялась по залу в ее сторону. Она была живым воплощением стиля Бьорк.
Лулу.
Мак все еще была чужестранкой в Сиднее и, как любой переселенец, знала, что найти надежных друзей в новом городе — задача не из легких. К счастью, Мак познакомилась с Лулу много лет назад, еще во времена своей модельной карьеры, и постепенно Лулу стала ее ближайшей подругой. Когда Лулу не раскрашивала лица красавиц или знаменитостей для фотосессий и рок-концертов, она проводила время в ожидании звонков из арт-агентства с предложением новых заказов, и в последнее время ждать приходилось все дольше, насколько могла судить Мак. В общем-то, сейчас они обе оказались в довольно затруднительном положении, и это еще больше их сблизило. Как правило, январь и февраль были для Лулу «мертвым сезоном». И она проводила время в «Бонди Джанкшн», где бродила по магазинам огромного торгового центра, рассматривала глянцевые журналы в бутиках или любовалась дизайнерскими дефиле Беттина Лиано, Морриси и Версаче, не имея возможности купить что-то из их коллекций. Это была своеобразная шопинг-терапия без шопинга. Поскольку торговый центр находился неподалеку от офиса Мэриан, совместные ланчи Мак и Лулу были долгими и частыми, точно так же как и ритуальное погружение в шоколадный фонтан. Мак не сомневалась в том, что еще несколько недель подобного пиршества — и она уже не сможет влезть в свой байкерский костюм.
— Сюда, Лулу, — Мак помахала подруге рукой.
— Дорогая! — воскликнула Лулу и радостно заключила поднявшуюся со стула Мак в объятия, так что могавк на ее голове зашатался. Со стороны они, хотя и совершенно не похожие внешне, могли показаться сестрами, воссоединившимися после десятилетий разлуки. Никому бы и в голову не пришло, что они встречались на этом же месте всего несколько дней тому назад.
— Как ты? — спросила Мак, выныривая из цепких лапок Лулу.
— Шикарно! — Могавк опять пошатнулся.
Мне бы так, подумала Мак. И откуда у нее столько энергии?
Лулу была женщиной, обладавшей диким темпераментом и сердцем таким же огромным, как австралийское небо. Мак очень привязалась к ней в пору тяжких испытаний, выпавших на ее долю. Только верная подруга могла до четырех утра возиться с волосами Мак, в то время как ее тошнило от избытка коктейлей и нервного напряжения перед выступлением в суде по делу маньяка Стилетто. Пожалуй, это и стало поворотным моментом в их отношениях. В ту ночь Лулу из взбалмошной подруги перешла в разряд наперсницы и спасительницы.
— Шикарно? — переспросила Мак. — Завидую. Где сегодня можно почерпнуть дозу шика? — Ей действительно стоило подзарядиться энтузиазмом Лулу.
— О, тоскуешь из-за отъезда Энди?