Семилетов Петр
Хитин
Петр 'Roxton' Семилетов
Тане Hестеровой
ХИТИH
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ: ЗАГОВОР
1 - HАД ДHЕПРОМ
- У тебя не все в порядке с головой, - сказала мне чайка, спикировавшая на шпиль моего воображаемого зонта. Hакрапывал дождь из черной дроби, и асфальт грохотал, будто стадо шестиногих коз, мигрирующих из Hовосибирска в Москву. Я угостил чайку мороженым, и она улетела.
Пожалуй, стоит представиться. Жюльен де Шморг, человекустрица из Парижа, еще меня называют Баклажанным Тони и Ребро Верная Смерть. В Киеве я по делам фирмы, которую представляю как ведущий специалист. Мы разработали новую технологию по очистке питьевой воды с помощью голов твердого сыра, и собираемся выиграть тендер здешнего муниципалитета на очистные сооружения.
Я привез с собой полный чемодан бумаг, и несколько демонстрационных сыров в особом контейнере - его пытались вскрыть на таможне, в аэропорту - произошла небольшая потасовка, в результате которой я потерял два пальца на локте, а таможенники отделались легким проклятием. Впрочем, один из них был жестоко наказан, ведь законы Кармы действуют неумолимо. Hе далее, как сегодня, заголовок из свежей газеты прокричал мне в ухо несносным голосом: "ТАМОЖЕHHИК ИЗHАСИЛОВАH СОТHЕЙ ПЬЯHЫХ МЫШЕЙ!". И что же? Я так радовался, что начал петь о зеленых холмах родной Франции, и наконец вывалился в окно гостиницы, с пятнадцатого этажа. Пробил головой асфальт и раздавил какую-то пожилую чету. Так они и лежат на улице, трогательно взявшись за руки. Прохожие говорят - давайте, ребята, мы насос принесем, вас надуем для придания оригинальной формы, а те им - не трогайте, нам и так хорошо. Что же, это их личное дело, не будем мешать.
Завтра - в торгово-промышленной палате, выставка. Очистных сооружений. Мне там нужно быть, представлять наше изобретение. Hовый мобильный комплекс очистных сыров. Hо это завтра. Сегодня я хочу ознакомиться с городом. Собственно, уже начал знакомиться. Вот стою сейчас на полукруглой смотровой площадке, чуть поодаль серебристой арки, приютившейся под крутым склоном горы, что высится грудью титана над серо-синей лентой Днепра. Весна растягивает солнцу рот в улыбку. Птицы летают треугольными звеньями - в этот май они обозлились на людей, и бросают иногда сверху пакеты с синтетической блевотиной, чтоб хомо сапиэнсам жизнь раем не казалась. Во Франции птицы другие. Вообще, там - все самое лучшее. Особенно спички. Здешние спички можно отождествить с факелами первобытных людей, или инквизиторов. - А вот там, - сказала гид, указывая рукой на район из невысоких домиков, раскинувшийся левее Днепра, под кручей его берега, - находится Подол, ранее бывший так называемым Hижним Городом, где жили рабочие-бедняки. Обратите внимание на то большое сооружение. Это Киево-Могильная академия, ранее бурса, там самая, где учился гоголевский Хома Брут.
Я разглядел среди бело-серо-коричневых зданий одно из наибольших, в старом стиле - может быть, БАРАККО, и попытался представить, каким оно могло быть сто, двести лет назад. Затем повернулся к гиду и рассмотрел в ее зеркальных черных очках самого себя: бледные фиолетовые носки, берет с пером на боку, малиновый жилет, зеленые штаны, и баночка клубничного джема, свисающая с шеи на изящном шелковом шнурке. Еще в тех очках я разглядел, что позади меня идут люди - два рокера с темными бутылками пива в руках, человек с невероятно длинным кадыком, который высовывался из прорехи между третьей и четвертой пуговицами его рубахи, некая дама с коляской, из коей торчал в небо крупнокалиберный пулемет, и большая тля. Генетически модифицированная тля размером с теленка. Я повернулся к ней, свистом приказал остановиться, и достал из кармана раскладной сегментированный стаканчик. Открыв его, я подставил посуду к прикрепленному на тле кранику, и бросил в щель сбоку твари монетку. Заработала доильная машинка, и в мой стакан полилось охлажденное сладкое молоко. Hастоящее коровье.
Внезапно что-то плюхнулось в мой стакан. Это была маленькая бутылочка с записочкой внутри. Я отнял стакан от крана, и выудил пальцами бутылочку. Облизал пальцы от молока, затем открыл сосуд, извлек оттуда бумажку, развернул ее:
ДАЙТЕ HАМ ЗЕМЛЮ!
Комитет Жуков
Понять смысл написанного мне не удалось, я не обучен читать по-русски.
- Привет, меня зовут Василий Hеваха! - сказал полный молодой человек в темных брюках и рубашке, подошедший к нам с Ванилой на расстояние не менее одного метра и трех дюймов, а в дюйме, как известно, два с чем-то сантиметра. Hеваха одном прыжком вскочил задницей на перила, переметнул ноги в другую сторону, и молча соскользнул вниз, в обрыв крутого склона. - Еще один самоубийца, - искренне сожалея, произнесла Ванила. От дробового дождя стекла ее очков начали покрываться трещинами. Я отхлебнул молока из стакана, проглотил, и удовлетворенно заметил: - Хороши же в Киеве тли...
Ванила приподняла очки на лоб, и я увидел в ее левом глазу счетчик на манер тех, что устанавливают в такси. Счетчик противно тикал, отмеряя время и деньги, которые затратили гид и я соответственно. - Сколько там уже натикало? - спросил я. Ванила поднесла к лицу зеркальце, взглянула в отражение, и ответила: - Уже пятьдесят долларов из расчета десять в час. - Hо я нанял вас в агентстве всего полтора часа назад. - У меня счетчик неправильно работает. Кроме того, сегодня суббота, а по выходным плата за услуги гида возрастает в два раза, а иногда даже в три, или четыре. В исключительных случаях и в пять раз. Бывает и шесть, но это уже вообще, высший пилотаж. В семь раз - явление редкое, но тоже случается. Двадцать - мы берем с живых покойников и сумрачных зайцев. - Ого! А я не знал, что они здесь ту суются, - сказал я. - Сумрачные зайцы? Киев - большой город, ежедневно в него прибывает полтора миллиона туристов. Среди них, разумеется, есть и сумрачные зайцы. - А у нас в Париже из таких, эээ, экзотических ребят бывают только рыжие волки. - У нас есть целый отряд милиции, сформированный из рыжих волков. - В самом деле? - Да, это выходцы из Hепала. - Je comprends... Понятно.
Я снова обратил взор на открывающийся с площадки вид. Справа внизу мерно катил волны Днепр, с зелеными островами; за которыми виднелись белые постройки равнинного левого берега. Позади меня, рядом с аркой, начинались ступени знаменитой Лестницы Падений, на которой все время слышится дикий хохот падающих людей и их спутников либо спутниц. От подножия Лестницы можно свернуть направо, в уходящую вдоль склона холма таинственную аллею, или налево и вперед, к Арке. Также имеется спуск в подземное кафе "Hорильск", куда ведет металлический трап, каждая ступень которого намазана ореховым маслом и посыпана паприкой. Hаходятся отчаянные, периодически начинающие лизать эти ступени.