В молодости было приключение…
Эта история связана как раз с его взрослением и ссорой со старым другом. Помните, я рассказывал про Игоря, который из зажиточной семьи? Денис летом во время каникул после первого курса полюбил девушку, а его друг — тогда ещё друг — хотел показать, что она его недостойна: он слышал, что она уже с кем-то раньше гуляла. Сейчас говорить об этом смешно, но тогда времена были почти советские. Вопрос «девочка — не девочка» был важен.
Игорь обманул её, вывез на дачу, не получилось — подруга Дениса начала скандалить, требовать отвезти её домой… Гордость взыграла, взял её почти силой — девчонка поняла, что лучше уступить, а то Игорь вдруг стал просто невменяемым, и она испугалась, подумала, что её там, на даче вообще убьют. Отдалась… А потом всё запуталось. Отец девушки всё узнал и пошел к родителям Игоря, предупредил, что если тот не женится на его дочери, он всю родню насильника… ну, вы поняли.
— Прямо как в анекдоте, — сказал Алексей.
— Это не анекдот, это — жизнь. Девочка была с Черкесска. Так Денис потерял друга и девушку, которую любил. Бросил институт и поступил в военное училище. Потом, спустя годы, когда он вспоминал о своей молодости, гадал, как бы все повернулось, если бы не та дача и глупость его друга? Скорее всего, это была влюбленность. Да и о чем серьезном можно было говорить, когда тебе и двадцати нет? Семейная жизнь? У студента? Он же всегда думал в первую очередь о себе, а потом уже о ком-то другом. Часто его размышления заканчивались простым выводом: всё, что ни происходит — к лучшему. Остался бы на экономическом, стал бы каким-то грибом занюханным, вкалывал бы от понедельника до пятницы и синячил на выходные. Хороша жизнь? А так все сложилось как надо. Годы проверки прошли, Денис обтерся, оброс связями, знакомыми. Ещё в институте выучил английский. Французский потом дался тяжелее, потому, как с самого начала общался с африканцами, а там свое произношение. В Европе, где приходилось говорить на французском, собеседники сразу понимали, что он из Африки. С английским была та же петрушка. Пришлось освоить пиджин — исковерканный местный вариант английского. Но с ним легче, он-то знал, как произносятся слова правильно.
Что ещё? Денис за время работы в группе Алика освоил несколько специальностей. Компьютерные охранные системы, сигнализации, видео-наблюдение, саперное дело — от малых зарядов до грязных бомб. Там одно перетекало в другое, он мог и установить, и обезвредить. Денис учился в охотку, а потом стал замечать, что все занятия происходят не по обязательной общей программе. Скорее всего, его готовили к какому-то заданию. Учеба постоянно была связана с практикой. Приходилось в одном месте ставить фугасы, а в другом, под эгидой ООН, разминировать противопехотные мины. Работенка не для нервных.
Денис от саперного дела особого восторга не испытывал, но приказ есть приказ. Он сам чувствовал, что по складу характера этому делу подходит: целеустремленный, усидчивый, хорошая выносливость. Не отличался крепкой мускулатурой, ростом или силой — тонкокостный, легкий — в Африке сильно похудел и потом старался держать вес. Денис был вынослив, легко переносил долгие физические нагрузки, жару и, самое страшное для белого человека, — повышенную влажность. Там, где «кабаны с бицепсами» загибались уже на второй день от обезвоживания и духотищи, Денис обходился одной флягой воды в сутки, и нес на себе полный боекомплект не легче, чем у остальных. Черноволосый, загорелый до синевы, белозубый — его легко можно было принять за араба или африканца.
Во-о-о-от…
Что ж, настало время момента «икс» — задания, после которого Денис подписал долгосрочный контракт с «Сиджалом».
Тут Олег закрыл ноут.
— А самое интересное, дорогие друзья, мы услышим после рекламной паузы. Перекур!
Все, кто слушал историю, даже две девчонки, набросили куртки, и пошли по коридору к выходу из подвальчика.
Оказавшись на улице, втянув свежий морозный воздух, Убитый поднял голову и прошептал:
— Хорошо-то как. Живешь себе… Но за городом ещё лучше. В небе, наверное, звездей понатыкано… А тут не видно.
Артём посмотрел на бледный пятак, сияющий за грязным, словно половая тряпка облаком… Он не курил, но прочистить голову не мешало. Звезд не было видно — помимо облачной пелены мешало синюшное сияние, рвущееся вверх от многоэтажных домов и дорожных фонарей.
— Говорят, в горах они особенно яркие, — вздохнул Алексей, затягиваясь только что зажженной сигаретой. Обернулся к Артёму: — А ты, — молоток, такого навертел, что тот детектив.
Рассказчик пожал плечами.
— Это не я. Жизнь и не такие коленца выкидывает. А история не похожа на детектив. Ведь основной принцип этого жанра какой? Имеется преступление, подозреваемые. Читатель должен познакомиться с каждым, чтобы попытаться вычислить, кто же его совершил? Он становится на позицию следователя, и повторяет его работу, анализирует. Если решение читателя и авторский вариант совпадают, то читатель получает удовольствие от своей прозорливости и думает, что и сам бы мог распутать это дело. Жанр хороший — повышает самооценку. Но у меня не детектив. Ведь если бы я хотел вас запутать, то начал не со сцены сбора трупов, а ранее, с ранения Мартина. Это и есть ключ ко всей истории — её главная загадка, интрига.
— Понятно. Только одно не стыкуется, — сказал Алексей. — Алик автомат держал неправильно. Во время боя локти надо не отставлять, а прижимать к корпусу, тем самым сокращая площадь силуэта.
— Ну, всего не увидишь, — вздохнул Артём.
— Так что там произошло? — спросила девушка Убитого. Она не курила, но, как и все, вышла на свежий воздух просто подышать.
— Мне пока нельзя эту тему поднимать. Слишком рано. И не я навертел, а всё это было на самом деле…
Голос Артёма звучал убедительно, со стороны было заметно, что он серьезен и верит в то, о чем говорит. Вот только рассказчик не мог видеть, как стоящие за его спиной Олег и близняшка — сестра спящей Леры — переглянулись и хитро улыбнулись друг другу, мол, вот заливает.
— Но как ты узнал, что это всё — правда? — Алексей, похоже, разделял общее сомнение.
Артём помолчал, собираясь с мыслями, и после долгой паузы ответил:
— У вас иногда включается шестое чувство? Я недавно шел по рынку. В руках были перчатки — когда-то давно купил за приличные деньги. Они уже старые, и окупились много раз, но мне они очень дороги. И вот брожу я такой, покупаю всякие мелочи, апельсины, картошку, приправы. Зашел в отдел, где продавались конфеты. Купил двести грамм грильяжа, там же одну и съел. Через минут десять чувствую — что-то не так. Доходит — у меня в руке ни две, а одна перчатка! Потерял где-то. И вот я ещё не включал свои мозги, не стал проворачивать внутренним взором весь пройденный за эти минуты путь, а ответ уже висит передо мной! Я точно знаю, что она лежит возле конфетного отдела. Я, не доверяя интуиции, прохожу медленно весь обратный путь, даже со всеми отклонениями, и вот дохожу до выбранного мной места и, что вы думаете? Она родимая! Не на земле, а на дощечке, на которую покупатели обычно ставят сумки! Я, когда отходил, её уронил. Люди заметили и вернули на место. Вот где интуиция работает. У вас такое бывало?
— Бывало, — ответил Убитый. — Но обычно все наоборот. Что-то внутри прошепчет, а я тут же забываю. Потом случается что-то нехорошее, а внутренний голос и шипит, так отчетливо, как у тебя с перчаткой: «Ну, я же тебе, олуху, говорил, что делать, дебил!».
Артём начал смеяться, но его никто не поддержал. Резко замолчал, стер с губ улыбку.
— Понимаю. Но ещё раз повторю — моя история о Мартине и Файзе — чистая правда. Только я не могу обозреть всё-всё. Она приходила ко мне постепенно. Сначала его возвращение, потом приезд девушки. Я узнал, что она прислана как рабыня. Они долго жили вместе, прежде чем Мартин узнал, в чем был основной урок дяди Асхада и какова ценность его дара. Ведь это восток. Там люди привыкли делать подарки с множеством смыслов, символов, скрытых посланий.