И вот, в таких непростых условиях Мартин все подводные рифы обошел, не прокололся.
Ремесло наёмника хорошо тренирует интуицию.
Когда твоя жизнь проходит под девизом «из огня да в полымя», поневоле начнешь доверять шестому чувству. В тот момент, когда ему дали информацию о прошлом Файзы, все необъяснимые страхи и сомнения Дениса-Мартина вдруг обрели четкость, выстроилась система.
Первое: камень.
Необработанный алмаз редкого цвета. Сначала наш герой не понял всего символизма данного подарка — радость от обладания столь ценной драгоценностью затмила разум. К тому же он знал, что заслужил награду, и обретенное подтвердило ожидания.
Но все изменила находка Консула. Одновременно камень и девушка? Для выражения благодарности одного алмаза хватило бы с избытком. Если его продать — получишь безбедную пенсию — и внукам хватит, если, конечно, не шиковать зря. Но девчонка! Материальная награда и духовная, связанная с человеческими отношениями, моральным выбором. Если подумать, то дядя Асхад поверх пастилы налил ещё и меда.
А плюс на плюс дает минус!
В один из вечеров, когда голова Мартина пухла от раздумий, он вдруг осознал, что дары дяди Асхада — это искушение. Алмаз — не только символ стяжательства, но и намек на то, что фирме известно о нигерийском трофее Мартина. Помните маленький сейф, который он добыл в лагере МЕНД? В той коллекции много чего было, но не хватало розового алмаза. Именно такого — без огранки. Мартин собирал натуральные самоцветы, и это было известно дяде Асхаду. Вычислить, что хранилось в сейфе, особого труда не составляло, но зачем такая демонстрация столь очевидных вещей? Повторюсь, ладно бы один камень, тут всё ясно, но когда посылается загодя найденная и спасенная девчонка, поневоле станешь параноиком. Каковы истинные помыслы дядя Асхада? На что намекает и что хочет сказать?
Артём подошел к столу, налил из чайника воды себе в стакан.
— Что-то я уже устал. Дело идет к завершению, поэтому сейчас главное — не сбиться, не зачастить, как иногда у меня бывает. Впрочем, для понимания всей картины, открывающегося перед нами финала, необходимо снова вернуться назад и рассказать, чем занимался Мартин последние годы перед всем этим ералашем.
Этап Австралии и островных приключений закончился в Сомали, где Мартин на нефтяные деньги шейхов залива тренировал местную армию и полицию.
— Причем здесь эмираты? — спросил Алексей. — Там, если правильно помню, всем миром воевали. Наши тоже корабли посылали.
— Война — дело прибыльное, но для узкого круга, а для широкого — затратное. Когда арабы подсчитали, сколько денег они теряют на обхождении танкерами опасных вод, охрану, выкупы, выплаты неустоек, то поняли — так дальше бизнес вести нельзя. За порядок необходимо платить. Шейхи взяли на себя финансирование всего банкета — местному населению нашли работу в силовых структурах, большую часть пиратов посадили в специально отстроенные тюрьмы. Мелочевка сама прекратила захваты — защита танкеров вышла на новый уровень. Простым бандитам не по зубам стало тягаться с международными компаниями.
Постепенно пиратство стало умирать. Оказалось, что выгодней потратить на простых сомалийцев рубль, чтобы себе сохранить тысячу.
Мартин около года служил в Сомали — муштровал местных. Параллельно в мире, как вы помните, начались арабские безобразия: Тунис, Египет, Иордания, Турция, потом Сирия. Этот этап жизни невозможно описать парой слов.
Чтобы разобраться во всех сплетениях, сменах настроения, моральных поисков, месяцев депрессии и дней эйфории, надо мантулить роман-кирпич под тысячу страниц, и того не хватит. Раньше наш герой особо не вникал в политику — после Африки удивить его чем-либо было невозможно. Но там задница мира, а тут, на глазах разворачивалась подготовка к чему-то страшному, бесчеловечному, тому, что выходило за рамки морали и здравого смысла, тому, что не имело права на существование. Он очутился в центре столкновений миров, где отсидеться за окопчиком не получится — слишком горячо.
Мартин был в Ливии раньше, до свержения Каддафи, где полковник для местныхсоздал рай на земле. Отправиться в Сирию в командировку считал за удачу. Конечно же, до начала войны. Тунис — отличный отдых, лучшие в Африке песчаные пляжи. Про Египет уже не говорю. И вот это все накрылось. То, чем теперь занимался Мартин в этих всех странах, нормальным человеческим языком назвать было сложно. Только недавно он, пусть странным способом, но защищал животных или охранял врачей без границ, перевозил контрабандой жемчуга, раздавал зуботычины тупым туземцам, способным в этой жизни быть только кормом для акул, и вдруг, в одночасье, вся эта романтика лихих наемников 21 века испарилась.
Килограммами тротила и гексогена, аллеями свежевырытых могил на кладбищах, ящиками расстрелянных патронов, сотнями тысяч долларов он завоевал доверие верхушки «Синджала» и, наконец, Мартин вошел в премьер-лигу.
Он вышел на следующий уровень доверия новых родственников.
И это было начало конца.
Когда пошла отмашка и детские игры в цивильную частную военную компанию, работающую в белых перчатках, закончились, наш герой оказался в самом пекле. Вот тогда он понял под что с самого начала была заточена фирма, с которой он пописал контракт. ООН, ЮНЕСКО, финансируемые шейхами из Залива благотворительные фонды — все это витрина, мишура.
Наконец, началась сама жесть.
Если для нас это была картинка в новостях, то для Мартина арабские революции — это расстрел в толпе ничего не понимающих орущих дебильчиков, перевозка оружия для боевиков, убийство журналистов, организация взрывов якобы террористов. А они исправно брали на себя ответственность — ответственность за работу группы Мартина! В таких случаях наш герой задавался вопросом, а может он и есть действующий боец какой-нибудь Аль-Каиды или ИГИЛа? Там, где бывал отряд нашего героя, оставалась кровавая вражда, взаимная ненависть, хаос…
Мартин оказался готов к подобной работе. В это сложно поверить, но преимуществом стал его советский атеизм: шииты, сунниты, копты, евреи-ортодоксы, алавиты — какая разница? Есть контракт, приказ, ответственность. Есть право на ошибку, как и право на смерть, но лучше этой привилегией не пользоваться.
Артём замолчал, нахмурился и, что-то вспомнив, добавил:
— Забыл сказать. Ни разу… ни разу компания не посылала Мартина работать в России. Наоборот, как только ему была необходима передышка, время отойти от дел, его сразу же отправляли домой. Если в самом начале Мартина такой подход удивлял, то потом он просто перестал на это обращать внимание. Официально числился сотрудником иорданской ай-ти компании, домой летал под своим настоящим паспортом, а в командировках документы-фамилии-имена все время были разными.
17. Карты на стол
Есть люди, которые боятся, ждут до последнего, пока не прижмет. Решительные, целеустремленные никогда не будут тянуть. Они знают, что лучше действовать и ошибиться, чем все потерять из-за своего страха.
Время было уже позднее, поэтому, когда Мартин набрал по скайпу своего друга, думал, что его не застанет, но Алик ответил сразу же. Скорее всего, он в ту ночь не ложился спать. У Мартина вдруг мелькнула мысль, может, вся эта операциябыла спланирована его другом? А почему нет?
После обязательного в случаях долгой разлуки трепа о жизни, здоровье, семье, возникла неловкая пауза, как будто нашего героя приглашали войти в пустую комнату. Не явно, не говоря ни слова, без жестов, но сама ситуация, расстановка сил, говорили о том, что войти все равно придется, желает ли он или нет.
Вот тогда, по молчанию, по взгляду Алика Мартин понял — его бывший командир что-то знает.
— Дружище, мне нужен совет, — сказал Мартин, прервав паузу. — Я сейчас у тебя кое-что спрошу…
И вдруг Алик прерывает нашего героя и говорит:
— Денис, не надо. Я в курсе. Весь «Синджал» в курсе. Если тебя интересует мое мнение… То думаю, у тебя обычный нервный срыв. Тебя загнали в нору, из которой не видно выхода. Такое у каждого случается. Кому-то легче дается решение, кому-то труднее. Слабаки стреляются, вешаются, садятся на наркоту. Но ты не из таких. Ты слишком умен и хитер. Знаешь, что сказал Асхад? Ты — настоящий горец. Коварный и бесстрашный. Попросить не посмел — гордый. Решил себя взорвать, чтобы уйти с почетом. Я так скажу. Если бы я захотел спрыгнуть с этой каторги, то придумал что-нибудь подобное.