Затем я вернулся в дом; если меня собираются уволить за сегодняшнюю эскападу, то лучше узнать об этом сразу. Но в комнатах по-прежнему не было никого, кроме солнца и ветра; лишь в обеденной зале на одном конце длинного стола стоял прибор и несколько блюд, которых я никогда в жизни не пробовал. Никто мне не мешал, и я принялся за еду.
Мои исследования закончились, когда я обнаружил в другом крыле здания обширную библиотеку. Стеклянные дверцы одного из шкафов оказались незаперты, и остаток дня я провёл, исследуя его содержимое. Казалось, прошло сто лет с тех пор, как я последний раз держал в руках книгу, и в первый момент маленькие чёрненькие буковки предстали передо мной мириадами кусачих муравьёв, но мало-помалу в голове у меня начала складываться последовательность, в которой я должен буду прочесть эти книги, чтобы выкарабкаться из невежества, в котором погряз. Если я прошёл испытание (что бы ни подразумевал под этим мой странный соглядатай) и если порядки здесь действительно такие же свободные, как в этот день, тогда, должно быть, мне ещё представиться много возможностей провести часок-другой в библиотеке или унести несколько томов в свою комнату, затолкав их под рубашку. Только с наступлением сумерек я отложил книгу и почувствовал, что проголодался.
За весь вечер я не увидел в доме ни одной живой души, только слышал временами какое-то шушуканье, как будто где-то приоткрыли дверь и тут же захлопнули, после короткого обмена мнениями. Не без некоторого любопытства я снова вошёл в столовую и обнаружил, что кто-то совсем недавно зажёг на столе свечи, убрал грязную посуду и принёс новые блюда. Ловкость, с которой были проделаны все эти манипуляции, заставила меня внутренне содрогнуться. Отобедав в торжественном одиночестве, я взял свечу и отправился спать, полагая, что если все дни здесь похожи на этот, то моя карьера начинается весьма необычно.
Сейчас, когда я оглядываюсь назад, этот эпизод кажется мне до крайности странным, почти фантасмагоричным; я вижу, что он должен был послужить мне ясным предупреждением: даже в смятённом состоянии духа я не мог не заметить несуразности происходящего, но голова моя была так затуманена самыми различными чувствами и переживаниями, я был так огорчён разлукой с тобой, что тишина и тайный надзор этого дня показались мне непреложной частью моего существования, чем-то почти естественным.
Следующий день, однако, начался совсем по-другому. Я проснулся оттого, что кто-то грубо тряс меня за плечо.
— Вставай, — сказал Джон, — и побыстрее. Мистер Эдвард хочет тебе кое-что сказать.
Он нетерпеливо переминался с ноги на ногу рядом со мной, пока я одевался, и под конец, не выдержав, фыркнул и принялся завязывать на мне галстук, с которым я с непривычки никак не мог справиться.
— И откуда ты такой взялся? Не иначе, из воровского притона, или ещё хуже, — ворчал он, тряся меня за воротник.
Мне очень захотелось взять его самого за галстук и затянуть потуже, но я скрипнул зубами и сдержался. У меня ещё будет масса времени прищемить хвост этой шавке.
Джон провёл меня в солнечную комнату, где я накануне испугал горничную. Мистер Эр сидел за маленьким столиком, накрытым к завтраку. В глубине комнаты та же самая служанка варила кофе.
— Я принял решение насчёт твоих обязанностей, Хитклиф. Хочешь послушать?
Я пожал плечами. Какая разница, хочу я или нет; он будет говорить всё, что взбредёт ему в голову. Обращаясь к слушателям, получающим у него жалованье, он с лучезарной улыбкой продолжал:
— Двадцать три часа в сутки ты должен шататься вокруг дома и конюшни, как монах, повредившийся в уме; ты будешь портить все предметы и вещи, а всякую живность пинать сапогами. Тебе придётся скакать на моих лучших лошадях, пока они не решат, что на них вскочил сам дьявол; ты будешь хватать своими лапами мои лучшие книги, пока у них не начнут трещать переплёты от твоих занятий; ты будешь пугать кошек, мучить собак — словом причинять всем обитателям дома максимум возможных неприятностей. Это понятно?
Я кивнул. Конечно, я понимал, что он издевается надо мной, но мне хотелось послушать, что он ещё скажет. Это было только вступление.
— Отлично. Чтобы получить список пакостей, которые тебе предстоит сделать за день, ты должен каждое утро приходить в эту комнату; ты найдёшь меня стоящим в центре золотой пентаграммы, которая защитит меня от твоих злых чар и поставит их мне на службу.