– Да, конечно.
– Еще вопросы есть?
Гордеева покачала головой.
– Тогда жду вашего звонка.
– Хорошо, я поняла. До свидания.
– До свидания, – кивнул ей вслед Садырин.
До отправления вечерней электрички оставались вагон и маленькая тележка времени. Валя решила скоротать часы в торговом центре, прогуляться по отделам, помечтать о лучших временах, купить брусочек дорогого мыла и порадовать себя по мелочам. На новую работу возлагались огро-о-омные надежды, ни о чем другом она и думать не могла.
Собеседование прошло на удивление отлично, но Валя не могла избавиться от напряжения, сковавшего изнутри, и задавалась вопросом, не кроется ли здесь подвох. Казалось, поводов для беспокойства нет: работа наконец нашлась, и не какая-нибудь, а с зарплатой в тридцать пять, что для Урала неплохие деньги, не где-нибудь – на демантоидах, на редких, сортовых!
Вот что значит мысль материальна: захотела – получила. Но прошлый опыт не давал расслабиться. Она-то знала, не бывает так легко и просто, давно усвоила, что все дается с боем; а если ей и подфартило с рудником, то на короткий срок. Хорошая работа в долгосрочной перспективе – мечта, мираж в пустыне, манит, дразнит, но в руки не идет.
Пригородный поезд шел до Вухлы три часа. На подступах к Елгозинке Валя всматривалась в темноту, пытаясь разглядеть в тайге карьер, но тщетно: его-то и в дневное время не увидеть, если не углубиться в лес.
Полусонная Валя оживилась и проверила на телефоне время: ехать оставалось полчаса. Она наметила примерный план: завтра созвонится с главным на участке и договорится, чтобы ее встретили, а затем поедет и посмотрит те места, где предстояло ей работать, и если повезет, то продолжительное время, не месяц и не два.
Глава 3. Знакомство с карьером
Виталий Железняк поднялся в девяностых, во времена потерь и фантастических возможностей разбогатеть с нуля, когда башковитый инженер мог прибрать к рукам завод, и не один. В то время как одни поплыли по течению, не задумываясь о берегах, к которым их прибьет, другие перестроились под новые условия и нацелились урвать кусок большого пирога.
Железняк, человек незаурядного ума, смекнул, какую выгоду из ситуации в стране можно извлечь. В начале перестройки он работал инженером-металлургом на заводе и, глядя на рабочих, тащивших с предприятия все, что плохо лежало, задумался о своем деле. Сбор лома цветных металлов – первая бизнес-идея, которая к нему тогда пришла. Он начал скупать за бесценок части кабеля, медные провода и все, что удавалось раздобыть. Предприимчивого и хваткого парня заметили в одной из группировок, где и предложили поддержку, а также выход на каналы сбыта.
В скором времени Виталя Железняк подмял под себя мелких скупщиков и стал монополистом в регионе: весь металлолом, цветной и черный, проходил через него. Он поставлял вторсырье на металлургические комбинаты Урала, по налаженным каналам сбывал в страны ближнего зарубежья. Его знали, с ним считались. Для бывшего инженера это был успех.
Но в какой-то момент он захотел играть по-крупному. В стране полным ходом шла приватизация бывших государственных предприятий. Все, кто опирались на силу, облизываясь, посматривали на лакомые куски пирога, а рядовых граждан кормили иллюзией, что ваучер дает им долю в общей собственности и теоретически они могут участвовать в фиктивном дележе. В общем, посредством хитрых манипуляций Железняк завладел акциями завода по обработке цветных металлов и его фирма поставляла вторсырье уже на собственный завод.
Дальше – больше. В начале нулевых он перекупил еще несколько предприятий у разорившихся организаций и объединил все в одну металлургическую компанию, взяв под контроль весь процесс: от добычи руды до выпуска продукции. Дела компании шли в гору, и к настоящему моменту Виталий Железняк входил в топ-30 богатейших людей России по версии журнала Forbes, владел элитной недвижимостью в Лондоне, Москве и Екатеринбурге, жил с семьей на две страны.
И каково же было удивление людей, когда после двадцати лет работы с металлом уральский магнат неожиданно для всех вложился в новый проект. Завистники роптали, на кой «медному королю» сдались эти камни? Не мелко ли берет? Но плох тот бизнесмен, который мыслит узко, в рамках заданной направленности, не расширяет грани, не открывает новое.