Валя и Михаил Андреевич шли по широкой дороге, накатанной КамАЗом; погода эти дни стояла ясная, глина подсохла и покрылась трещинами, но тем и лучше для Вали, которая приехала в кроссовках, – а иначе, кроме как в резиновых сапогах, здесь не пройти. Работа кипела в центральной части карьера, где скальную породу долбил необычного вида экскаватор, а двое мужиков стояли рядом на подхвате и откачивали мотопомпой воду, отводя ее через шланг в отработанную выемку, некогда жилу. Вместо привычного ковша у экскаватора имелся гидромолот, огромный перфоратор, раскалывающий цельный блок породы на отдельные куски.
По мере приближения шум возрастал, а от земли передавалась слабая вибрация. Михаил Андреевич сделал знак рукой, и они остановились.
– Не хочу перекрикивать технику, так что слушай здесь! – громко сказал Козлов, на что Гордеева кивнула: – Это гидравлический экскаватор с подвесным гидромолотом, или, как мы его зовем, «карьерный дятел». Слышишь, как долбит?
Валя прислушалась: дук-дук-дук-дук-дук…
– И вправду! – ответила она.
– Мы используем гидромолот для отработки вскрыши27, чтобы подобраться к жиле, взять ее на глубине. Под действием ударных импульсов различной частоты и мощности вмещающие породы, измененные серпентиниты и дуниты, разрушаются. Их КамАЗ сгружает в отвалы – вон те, откуда мы пришли. А жильный материал антигорит-карбонатного состава с хромитом и демантоидом – мы зовем его «матрасом» из-за полосчатого облика – отбиваем зубилом, молотком и раскидываем по мешкам для перевозки в город. Это в общих чертах, чем мы здесь занимаемся. В лаборатории уже другие люди извлекают камень из породы, сортируют, делают огранку, оценивают, а после продают. Если есть вопросы, Валентина, задавай.
Михаил Андреевич, как настоящий профи, на пальцах объяснил работу целого карьера, при этом уложился менее чем за минуту, но у Вали все-таки возник вопрос:
– А что здесь делает геолог? Контролирует работу экскаватора, и только? Что буду делать я?
– Не волнуйся, работы непочатый край! Елгозинский участок по площади немаленький. Здесь начинается, а продолжается в той стороне, – сказал Козлов и махнул рукой в направлении южных бортов: – Лицензия на недропользование у нас до двадцать пятого года, и мы ведем поисковые работы за пределами карьера. За этот полевой сезон мы прошли участок шлиховым опробованием28, и проб, скажу тебе, немерено! Теперь ждем результат… Так вот, пройти-то мы прошли, ну а сейчас нам надо подготовить все шлихи к минералогическому анализу: отделить магнитную фракцию от немагнитной, и так по каждой пробе, а их порядка пятисот. Времени это займет немало, ну а дальше садиться за бинокуляр и все это смотреть. Когда посмотришь, – проговорился Михаил Андреевич (и Валя сразу поняла, какие на нее имеются виды), – надо составить карту шлихового опробования; она-то и покажет перспективные участки, где что искать.
– И вы хотите, чтобы этим занималась я?
Браться за такое ей не приходилось, но новый вид работ ее нисколько не пугал.
– Да, – серьезно посмотрел Козлов. – Здесь нужна внимательность, усидчивость, и по опыту скажу, что лучше поручить эту работу девушке. Ты кто по специальности, минералог?
– Да, с кафедры минералогии, – кивнула та.
– Ну вот тебе и карты в руки! Я видел твое резюме, Антон Валерьич мне показывал. Мы собирались искать человека, кто сел бы за шлихи, магнитную сепарацию и минанализ, – и в это время позвонила ты, очень удачно! Антон Валерьич мне сказал, что нашел геолога с квалификацией геммолога, но, как я понял, оценкой ты не занималась?
– Нет, ни дня, – призналась Валя. – Работала по основной специальности, хотя те знания остались.
– А это главное. В породе андрадит от оливина отличишь? – Козлов решил устроить ей проверку.
– Конечно, как не отличить? – и с растерянной улыбкой Валя стала перебирать в памяти диагностические свойства этих минералов.
– И как? Если оба зеленые…
Она подумала немного, после чего уверенно сказала:
– Цвет не показатель. Смотреть нужно по кристаллическому облику: он разный. Андрадит – это гранат с четкими кристаллами, отдельные вкрапленники в породе, а оливин – основная зернистая масса. Лучше дайте образцы, и я определю.
Козлова такой ответ устроил. Проверку потенциальная сотрудница прошла.
– Насмотришься еще! – сказал он бодро. – Этого добра у нас навалом: вмещающие дуниты, считай, на девяносто процентов состоят из оливина. Андрадит встречается не так уж часто, в основном демантоид и топазолит29. Ну ладно, вижу, что основы знаешь. Геологию конкретно нашего участка тебе по ходу расскажу.
29
Редкий драгоценный камень медово-желтого цвета. И демантоид, и топазолит – разновидности граната-андрадита. Не путать с топазом – относительно распространенным минералом, а оттого недорогим.