– Семь-восемь, так?
– В таком духе.
– Телефоны, средства связи?
– Я поискала ее телефон, но не нашла. Компьютера тоже не было. И насколько я знаю, дома у нее еще никто из команды не был.
– Так у нее есть дом? Кроме этой лодки?
Мунк прикурил новую сигарету от предыдущей.
– Есть, насколько я поняла. Но там все сложно. Мать-алкоголичка, или наркоманка. Что-то такое, я еще мало знаю.
– Семье сообщили?
– Кажется, они пытались ее найти, но нет.
– Мать?
– Да. Говорят, она часто ходит в город. Наверное, под градусом, не знаю.
– Пока мы с ней не свяжемся, все строжайше секретно, ладно?
– Само собой, – проговорила Миа. – Пока никакой прессы. В местной прессе журналисты тактичные, насколько мне известно. Пока ничего еще в национальную прессу не просочилось. Кроме слухов о том, что они скоро заполонят остров.
– Кто? Почему заполонят?
– Да свадьба эта. Наследник лососевой империи женится. Настоящую шумиху подняли.
– Ужас, – пробормотал Мунк.
– Знаю. Будем держаться, пока это возможно.
Она замолчала.
– О чем ты думаешь?
– Не знаю, – пробормотала Миа. – Такое проявление агрессии похоже на состояние аффекта, правда ведь? Преступление в высшей степени жестокое.
Мунк согласно кивнул.
– И в то же время картина, учиненная в церкви и увиденная мной на месте преступления в лодке – и там, и там все выглядит тщательно спланированным. Но они никак не вяжутся между собой.
– Ты об этом? – спросил Мунк, подвинув ей свой айпэд.
– Да, – медленно проговорила Миа.
На дисплее фотография небольшой белой чайной чашки.
На ней была надпись:
BABY SKJШGE[3]
И внизу, кровью убитой, написано имя:
Юнатан.
15
Стоя на открытой площадке перед кафедрой священника в церкви, София слегка улыбнулась самой себе. Каждый раз одно и то же. Споры о том, кто будет дирижировать. Казалось бы, все уже достаточно взрослые, чтобы демонстрировать распри между собой на публику и делать окружающих свидетелями этого. Девочки, стоявшие рядом с Софией, не удержавшись, одновременно прыснули. София подмигнула им и тоже прыснула от смеха. Она обожала пение в хоре. Эти парящие под сводами нефа голоса. Но перед началом девочкам предлагалось посмотреть это мини-представление с разногласиями дирижеров. Любимыми псалмами Софии были Господь наш, яко чудно имя твое и Любовь Божья. После концертов папа Софии всегда качал головой и говорил «да-да», но ничего мучительного в церковных песнопениях для девочки не было. Ей важна была мелодия. И в душе у нее все переворачивалось, когда многоголосие разливалось в воздухе, переливаясь оттенками, словно мыльные пузыри, а содержание не имело значения. Папа, как и все взрослые, хотел все объяснить и не раз принимался разговаривать с дочерью. Ты же знаешь, многие думают всякое разное. Ну да, ну да. Она же не ребенок. Она понимает, что на небе нет никакого старика с бородой, который сидит на облаке и видит все, что они делают, но для Софии это было неважно. Главное то, что она чувствовала, когда пела. Какую радость при этом испытывала. А не слова псалмов. Но с приходом нового пастора в репертуаре хора произошли изменения. И странно, что именно он предложил им петь другие песни, не только о Боге. Однажды, когда Нура болела, новый священник принес незнакомые ноты и шепотом, словно какую-то тайну, сообщил всем, что сегодня будем петь кое-что веселое. Это было перед Рождеством, и вообще-то они должны были репетировать рождественскую службу. А он предложил песню под названием All I want for Christmas is you, она была на английском и никакого отношения к Богу не имела. Было и правда весело, особенно потому, что пастор не так хорошо играл на пианино, как думал, и его игра звучала очень странно, такой клинк-клонк, но петь на английском было забавно, словно ощущаешь вкус необычной сладости во рту. По возвращении Нуры все ждали ее реакции на нововведение. И Нура едва держала себя в руках, покраснев как рак, что того гляди пар из ушей повалит, и с тех пор они никогда больше не пели ту песню.
София почесала коленку и обмахнула лицо листочком с текстом, словно веером. Сегодня в церкви стояла ужасная жара, но несмотря на жалобы некоторых хористок, они должны были репетировать перед БОЛЬШИМ концертом. В душе все трепетало при одной только мысли о предстоящем событии. Вы только представьте! Наверное, самая грандиозная свадьба в мире, и она будет на ней петь! София почувствовала, как ее лицо расплывается в улыбке. Как романтично. Просто как в сказке. Принц женится, и пусть король с королевой наверняка хотели бы, чтобы его избранницей была принцесса, может даже из другой страны, он влюбился в совершенно обычную девушку, прямо как она.