Министр устало кивнул:
— Вернёмся от Дженджи, составим расписание. А завтра я попрошу вас позавтракать с Эйнис, если вам не сложно.
— Мне сложно, но я попытаюсь.
Министр изобразил впечатлённый карнский поклон с ладонью у груди, посмотрел на кровать, потом на Веру, она кивнула:
— Ложитесь.
Он радостно нырнул под одеяло и отодвинулся с довольным видом, Вера усмехнулась и добавила:
— А я на коврик.
— Вера! Ну что опять?
— Перемирие кончилось.
Он перестал прикидываться весёлым и сказал:
— Я не буду делать вид, что ничего не произошло, и я всё объясню, завтра, когда вы будете готовы меня выслушать, а я буду готов не уснуть посреди разговора. Спойлер — я не собираюсь жениться, я собираюсь всех обмануть, и я настолько в этом хорош, что обманулись даже вы. Но я вам раскрою свой коварный план и буду надеяться, что вы сохраните мою тайну и может быть даже подыграете, когда это будет нужно. А пока спите. Хорошо?
— Ладно, завтра. — Она развернулась к выходу, он возмутился:
— Куда?
— Плед возьму с дивана, здесь только одно одеяло.
Он остался недоволен, но промолчал об этом, она вернулась с пледом, выключила верхний свет, легла на кровать, выключила светильник со своей стороны, министр выключил свой и комната погрузилась в абсолютную темноту, настолько плотную, что разницы между закрытыми и открытыми глазами не было вообще. Она слышала, как министр дышит, шелестит одеялом, устраиваясь удобнее, потом он затих и сказал шёпотом:
— Мне Тедди когда-то сказал, «если хочется повторить, значит это не ошибка». Вообще, он это по другому поводу говорил, но это можно к любой ситуации применить.
— Например?
— Перебирайся ко мне под одеяло. Мы так уже делали, никто не умер.
— Хотите появиться на фестивале у Дженджи с зашитым лицом?
— Чёрт... — он медленно глубоко вдохнул, но промолчал. Вера сказала с доброй иронией:
— Спите. Пусть вам приснится Тедди и скажет ещё что-нибудь мудрое. Спокойной ночи.
— Спокойной.
Он отвернулся и почти сразу уснул. Она тихо встала и пошла спать на диван.
***
8.44.1 Философия детей Дракона и их женщин
Она медленно шла по дворцу Кан, обходила на мягких лапах Дворец Наследника, обтирая щеками углы и колонны — моё. Дошла до развилки тропинок, налево шла широкая дорожка в сторону Главного Дворца, направо спускались ступеньки в чахлый садик с полупустым прудом, сквозь голые кроны деревьев виднелся декоративный забор и круглая арка ворот со спящим над ней драконом, он даже не пошевелился. Она села и задумалась.
Вытянула вверх лапу и медленно провела по ней языком, глядя на тёмное небо, и заметила далеко вверху, на скале, тёмную фигуру, окружённую плотным туманом, он прятался, но она точно знала, что он там есть, стоит и смотрит, полный ненависти, злости и зависти. Он вонял, сильно, жжёной дохлятиной и старыми тряпками, и сыпал вниз какой-то порошок, прямо на крышу дома Кан, но порошок сносило ветром, он клубился тучей, пролетая мимо Дворца Наследника, спускался ниже над Дворцом Главы, немного задевая центральный шпиль, а потом оседал на крыше Женского Дворца.
Нам туда нельзя, нам туда и не надо.
Она усмехнулась и стала спускаться по ступенькам.
*
Она проснулась от того, что кто-то прошёл по коридору мимо двери. В первый момент не поняла, где находится, потом узнала камин с вырезанными в чёрном мраморе лошадьми, и вспомнила — дворец, комнаты министра Шена.
«Он здесь?»
Она прислушалась, но не услышала ничего, зато увидела искру дракона и расслабилась. У неё ещё был шанс тихонько вернуться в постель и сделать вид, что там она и была всю ночь, и она всерьёз размышляла о том, чтобы так и сделать — начинать день с разборки не хотелось.
Завернувшись в плед, она пошла в столовую, выпила воды из графина и съела одно дубовое печенье от Булата, ещё раз обдумала всё в своей жизни и решила, что начать день с разборки — это наоборот отличная идея, намного лучше, чем весь день ходить в ожидании этой разборки. Съела ещё одно печенье, замёрзла и решила вернуться на диван, где укуталась в плед как гусеница, высунув наружу только ладонь с телефоном. На экране была открыта галерея, она пролистала вперёд до шифровки, потом назад до селфи с министром, дальше была фотография, которую сделал министр перед пикником на острове — Вера, в полный рост, в библиотеке третьей квартиры, сиреневое платье, белое кружевное болеро, на лице румянец, глаза горят.