Он забрал руку и пошёл быстрее, Вера рассмеялась и догнала его вприпрыжку, заглянула в глаза:
— Что вам опять не нравится?
— Всё не нравится, — шутливо огрызнулся он, — не нравится, что забыл захватить лопату.
— Зачем?
— Самооценку откапывать.
Вера опять захихикала и взяла его под руку, успокаивающе сказала:
— Самооценка — не главное в жизни... Тьфу, поэзия — не главное в жизни! Я заговариваюсь уже с вами.
Он тихо рассмеялся и согласился:
— Не главное. Но важное.
— И какой из своих талантов вы бы променяли на поэзию?
— Хм, — он задумался, потом несерьёзно признался: — Никакой, мне все нужны. Хотя, есть один. Я великолепно играю на барабане. Самый бесполезный талант в мире. Отдам без жалости.
— Почему? Барабаны это круто.
— Не в империи. И не в Карне, и вообще нигде. Это не аристократический инструмент.
— А как он вам в руки попал тогда?
— В пустыне подарили. Под него идут, караваном, особенно если дорога тяжёлая, или сильный ветер — не поговорить. А ритмичные удары, во-первых, очень далеко слышно, по ним можно ориентироваться, и во-вторых, при некоторых... скажем так, усилиях. Или при должном умении, я так и не понял, или таланте... Этот звук вводит в состояние, похожее на медитацию. Дорога не так сильно утомляет. Человек вроде бы не спит, всё видит, всё понимает, но как будто отдыхает. И потом, вечером, когда устраиваются на ночлег, все бодры и энергичны. Можно всю ночь почти не спать, день идти под барабан, и потом вечером быть вполне в силе. Я так и не понял, как это работает, но эффект ощутил, и очень быстро научился. Не пригодилось ни разу.
— Ещё не вечер, — пожала плечами Вера, осматривая следующие ворота, к которым они всё это время шли по прямой. Министр посмотрел на ворота, потом на Веру, и мягко уточнил:
— Уже вечер.
Она рассмеялась:
— Это выражение такое. Означает «ничего ещё не закончилось». Вы проживёте долгую насыщенную жизнь, кто знает, что и когда вам пригодится.
— Вот уж вряд ли мне когда-нибудь пригодится умение водить караван по пустыне. Боги, надеюсь, что нет, — он выглядел всерьёз озабоченным такой перспективой, Вера опять начала хихикать, взяла его под руку поплотнее и сказала:
— Расскажите лучше про дворец. Нам сейчас куда?
Он осмотрелся, как будто сам не заметил, как сюда попал, провёл Веру через ворота к очередной бесконечной площади и кивнул вправо, в сторону арки между казармами:
— Нам туда, там парк. И давайте не будем больше сегодня о поэзии, если вам не сложно.
Вера ответственно кивнула, мысленно обещая себе продолжить завтра, когда он потеряет бдительность.
***
---
* — песня группы ДДТ «Что такое осень».
** — стихотворение А.С. Пушкина «Осень».
*** — Стихотворение А.А. Фета «Сентябрьская роза».
8.44.16 Мужчины и женщины старшего дома Кан
За аркой начинался ещё один парк, гораздо более роскошный, залитый светом из множества причудливых светильников, которые сами по себе были арт-объектами, а освещали вообще произведения искусства — ажурные металлические и деревянные беседки, стеклянные павильоны для растений, зверей и птиц, искусно выполненные скульптуры.
Вера впитывала глазами это великолепие, но молчала, крепко прикусив язык, потому что заметила — чем богаче выглядели парки вокруг, тем мрачнее становился министр.
«Зависть. Абсолютно обоснованная.»
Здесь было гораздо меньше людей и почти не было женщин, точнее, они были, но где-то далеко наверху, сидели в беседках, как птицы на жёрдочках, мелодично смеялись, медленно говорили что-то изысканное, разливали чай. Министр поглядывал на них, как-то неприятно, с опаской, и Вера спросила:
— Кого высматриваете?
— Родственников. Я обязан хотя бы поздороваться.
— А они точно там?
— Точно. Здесь все забинтованные женщины, они не ходят, это к ним все ходят.
— А. Помочь? Как они выглядят?
— Как богатые старые суки. Представьте Йори лет через тридцать.
— М.
Она решила это не комментировать, его слишком нервировала эта тема. Стала смотреть на скульптуры, через время понимая, что больше смотрит на мужчин — здесь они были почему-то существенно симпатичнее, чем в предыдущих парках.
«Драконы. У них это как будто на лбу написано.»
Она взялась за министра покрепче, чтобы вообще не смотреть под ноги, и закрыла глаза, пытаясь рассмотреть искры Дракона — парк засиял ими, как главные улицы города под Новый Год. Она нашла пару знакомых, узнала брата Джен Джи, самого Джен Джи и генерала Чена, но они были далеко, а поблизости знакомых не наблюдалось, и она открыла глаза, опять начиная рассматривать парк и людей.