– Примите его, Лангерье, – глухо обронила она.
И впервые за много лет старик прислушался к словам жены. Он опустил ружье, и окружающие облегченно выдохнули: Кавиз Брийер, пожилая дама и осторожно выглядывавший со второго этажа дворецкий. Выдохнул будто бы даже фарогнейский ковер.
– Я поговорю с тобой, – согласился наконец отставной следователь, – но потом ты уберешься и составишь мне удовольствие не видеть тебя до конца моей жизни.
Молодой человек кивнул. Старик Надаш уже догадывался, что требование его не будет исполнено и наполовину, однако был готов простить надувательство в обмен на возможность вновь прикоснуться к неизведанным чарам.
Если бы Кадван Берм аккуратно вырезал календарь из газеты, которую купил в провинции Эон, положил его к себе в бумажник и по приезде в Этидо стал отмечать проведенные там дни, то 3 ноября 889 года ему впору было бы зачеркнуть шестую цифру. Но газета была выкинута еще до отправления, и Кадван даже не помнил, где именно.
Берм, как посоветовала ему Арлетт Гесе, добрался в Старую столицу на перекладных. Украденную почтовую лошадь, которая, как и все движимое имущество государства, была определенным образом заклеймена, он оставил в Обители. Кадван припрятал и свой пистолет: если бы он и не попался с ним городской полиции, местные дельцы могли запросто отобрать у него столь ценную вещь.
Почтенный город устроил Берму весьма нерадушное приветствие: в Старой столице Кадван оказался одинок, беззащитен, болен и лишен почти всего нажитого имущества. Каждый проведенный в Этидо день стоил денег, а Старая столица была дорогим местом. Из-за морозов и холодной комнаты Берму пришлось купить теплое пальто, но и здесь он опоздал: простуда уже схватила его за горло.
Тело горело, пальцы леденели, нос был катастрофически заложен, и от всего этого вероломно болела голова. Кадван почти бездвижно пролежал четыре дня, но, когда хозяин постоялого двора зашел к нему, чтобы взять плату за будущую перевозку его тела, парень своевольно поднялся на ноги. Платить за ритуальные услуги парень отказался.
Вместо этого он вышел на улицу и отправился в городскую филармонию – и пересиливал недомогание каждый дюйм своего пути. Который, кстати сказать, был бесполезен: здесь и знать не знали о месье Алентансе или его труппе. Берм тяжело вздохнул; теперь следовало держать курс на гостиницу.
Он немного побродил по городу, успев даже с размахом отобедать в кабачке, и несколько раз спрашивал у случайных прохожих, где в Этидо порядочному гражданину лучше всего остановиться на пару дней, – и таким образом через несколько часов он уже стоял у парадного входа «Лю Солидитэ». Гостиница оказалась добротным середнячковым заведением с уютными зелеными обоями, бесчисленными цветами в горшках и заискивающим уважением со стороны персонала.
Человек за стойкой, выслушав вопрос Берма, ответил, что никакой месье Алентанс не имел чести остановиться в «Лю Солидитэ». «Но вы могли бы снять комнату и дождаться приезда своего знакомого здесь», – поправив слезающие с носа очки, предприимчиво добавил он.
Берм был бы и рад принять предложение, но только остановиться в этой, как и в любой хорошей, гостинице он не мог: для этого ему нужен был паспорт гражданина Империи Одельтер. Поэтому, с невыносимой скорбью думая о том, что скоро ему надо будет вернуться в постоялый двор, он покинул теплый и уютный холл.
Следующие два дня Кадван не мог напасть даже на след Хитреца – так он стал называть его, не догадываясь, что просто повторяет за Арлетт. Берм понимал, что, не расспрашивая о месье Алентансе направо и налево, теряет много времени, – но это могло бы поставить самого Хитреца в затруднительное положение; а как отвечают на обиды представители криминальных кругов (а тут был замешан криминал, не иначе), молодой человек догадывался. Отец Ивье не назвал людей, которые способны были помочь в поисках торговца документами. В то же время их могло попросту не быть.
Но что самое главное – Берм оставался наивен.
Когда он вышел на улицу 3 ноября 889 года, пронизывающий ветер тут же заставил его втянуть голову в плечи и ускорить шаг. Кадван пребывал в Старой столице уже несколько дней, но в самый неблагополучный район ее еще не заглядывал – и всеми силами оттягивал это событие. Но, быть может, теперь этот момент настал? «Такие люди, как Хитрец, мелькают или в дорогих кабинетах, или в странных заведениях. Там и буду искать», – думал Кадван, пересекая одну за другой почти одинаковые улицы Этидо.