– Довольно комплиментов, – грубо перебил его старик, – неужели ученые еще не научилась выявлять подделки?
– Все не так просто. Рынок искусства захлестнула «перелицовка», – и заметив недоумение в глазах старика, Тикамацу пояснил: – Перелицовка – это когда из дешевого полотна малоизвестного художника создается работа продвинутого живописца той же эпохи. Только оценивается не в сотни, а тысячи раз дороже. И никакие мелкоскопы не покажут отличий между этюдами того же Шишкина и работами его соучеников по иностранной академии. Но, это не все их заслуги…. После плановой реконструкции картин Третьяковской галереи, где экспертом выступал Чернов, мошенники заменили несколько полотен известных мастеров на подделки, созданные Нагорным.
Ямомото глубоко затянулся сигарой, отчего морщины на его лбу собрались в сплошные и частые линии и, глядя на лунный диск, мирно покачивающийся в небе, заговорил:
– В мире столько хитросплетений, однако, сплетения, образуя беспорядочный орнамент, лишь для неопытного глаза представляются хаосом. Хаос – есть наивысший порядок и, каждая спираль строго следует тому пути, который наметил ей человек своими мыслями… Авантюристы мне по душе и, пожалуй, в этом деле – это как нельзя кстати. Если человек не любит честно работать, значит, он любит риск! Вечное стремление к новым наслаждениям и свершениям… Люди такого сорта привыкли к девизу – «Все или ничего», они хотят все и сразу! Это очень облегчит нашу задачу. Покажи мне объекта еще раз, – велел старик, пристально вглядываясь во вновь улыбающееся лицо Нагорного.
– Мои люди заканчивают операцию по Третьяковской галерее. Скоро в России произойдет грандиозный скандал! Это была очень сложная схема! – напрашиваясь на похвалу, заискивающе произнес Тикамацу.
– Грандиозный скандал, – равнодушно отозвался Ямомото, – это хорошо. Казалось, что старик пропустил мимо ушей эту важную информацию и Тикамацу решил вновь повторить. Однако Кейтаро тут же махнул рукой и по этому жесту помощник понял, что должен замолчать. Старик слегка наклонил голову. Неотрывно глядя на экран, он лишь поглаживал свою бороду и усы, словно бы это позволяло лучше понимать тайные знаки, которые он пытался прочесть на лице незнакомца. А может быть, даже узнать все его скрытые страхи и желания. Наконец, выпуская очередное кольцо дыма, он вкрадчиво заговорил:
– Лицо человека настолько же доступно чтению, насколько это присуще книгам, разница лишь в том, что они прочитываются в короткое время и меньше обманывают нас. Вглядись в его лицо, – напуская туману, говорил Ямомото, – хоть он и европеец, да еще и русский в придачу, эти глаза светятся силой и здравым смыслом. Его выдают лишь изогнутые и чуть приподнятые брови, указывающие на склонность к мошенничеству.
При этих словах молодой человек машинально коснулся своих бровей, словно желая спрятать их от всевидящего ока старика, но вовремя одернул руку. Тень улыбки промелькнула на лице Кейтаро. Он не сомневался в Тикамацу, но легкое подозрение закралось в его душу.
Ямомото подобрал Тикамацу, когда тот был совсем мальчишкой и побирался на улицах. Он дал мальчику новое имя и вырастил как собственного сына. Его воспитанием занимался Юкио.
Юкио был не только выдающимся астрологом но, и сильнейшим магом во всей Японии. Магическому ремеслу он обучался в Европе, Африке и Америке… Об этой, последней его способности, знали немногие… В основном, это были очень влиятельные люди из высшего эшелона власти, иногда обращавшиеся к Юкио для составления личного гороскопа, изготовления амулета или сведения счетов с врагом. Юкио был лучшим в своем деле и слава, передававшаяся о нем из уст в уста, росла с каждым днем. Несмотря на довольно высокую стоимость своих услуг, Юкио никогда не стремился к деньгам. Он был неприхотлив и довольствовался тем, чем щедро делился с ним Ямомото. А, Ямомото, в свою очередь, имел неплохие дивиденды от этого союза и считался практически неприкосновенной персоной в Японии: никому не хотелось наживать себе врага в лице сильного мага, который не простил бы обиды нанесенной его покровителю.
Астролог был полностью поглощен наукой и обучением мальчика. Тикамацу рос очень смышленым и покладистым ребенком. Все были довольны. Когда юноша достиг семнадцати лет, то было решено отправить его в Йельский университет.
По окончании обучения Кейтаро понял, что не зря потратил на мальчика столько времени и средств. Тикамацу имел прирожденную способность махинатора, деликатно сочетавшуюся с восточной сдержанностью и природной хитростью. После возвращения из университета, он превратился в правую руку Ямомото и вел все его дела.