— Как ты можешь готовить такую вкуснятину практически из ничего?
— Большой опыт, — отстраненно отвечал айдонианец.
По части выживания айдонианец тоже оказался не промах, в отличии от привыкшего к относительному комфорту северянина. Цежл знал хорошо местность, умел ориентироваться в лесу, приносил съедобные ягоды и грибы, всегда оставался дежурить ночью у костра первым (и единственным). Обычно Лобрен просыпался утром от чудесного аромата очередного кулинарного шедевра айдонианца. В такие моменты их положение виделось капитану не таким уж скверным. Целый восточный материк в их распоряжении. По крайней мере с голоду они помереть точно не должны. Однако его тяготило состояние несущейся по волнам маленькой шлюпки в великом океане. Он хотел ясности. Хотел знать точку назначения. Хотел верить, что у Цежла есть отличный план.
*Щелк*
Айдон. Маленький городок, почти деревня, расположенный в самой середине центрального материка. Основным делом жителей было животноводство. Земля в этом месте не подходила для пашен, но от голода никто не бедствовал благодаря торговле между свободными городами.
Маленькому Цежлу было уютно здесь. Вокруг знакомые и доброжелательные люди, приятные запахи овечьей шерсти, маленькие улочки с низкими домами. Большего ему и не нужно. У их семьи имелось стадо овец в одиннадцать голов. Родители занимались состриганием меха и его обработкой, а Цежл — выпасом. Недалеко от города как раз находились просторные луга. Маленький айдонианец любил следить за овцами, но в сильную жару запах травы вызывал у него рвотные позывы. Он был одним из тех немногих, кто не особо любил лето. Свое предпочтение Цежл отдавал прохладному ветерку, который с собой мог принести новые интересные запахи. Мальчик любил сидеть в тени дерева и представлять жизнь в других городах. Завсегдатае торговцы обожали травить байки местной детворе, наслаждаясь их искренним вниманием и эмоциями. Цежлу нравились эти истории, но какими бы красочными они не были, он свою спокойную жизнь ни на что бы не променял.
На день рождения родители дарили ему какую-нибудь редкую сладость. Каждый раз разную. У мальчика была удивительная способность запоминать и воспроизводить вкусовые ощущения. Он мог накладывать их друг на друга, смешивать между собой, долго смаковать. Это помогало поднять настроение в особенные дни. В такие, когда грусть могла затопить твое сознание, не имея при этом какой-либо явной причины…
*Щелк*
Ночь наполнилась криками ужаса. Мать ворвалась в комнату Цежла. Схватив за руку, она поволокла на улицу еще не успевшего окончательно проснуться сына. Отец ждал их с топором в руках, а за его спиной, над городом, виднелась большая гора, которой там быть не должно. Но это и в правду оказалась не она. Горы не могут шевелиться, смотреть, скалиться, издавать чудовищный рык. В глазах родителей мальчик впервые узрел страх, отнимающий способность здраво мыслить и даже двигаться. Тогда, это ужасное чувство проникло в него самого. Темные человекоподобные силуэты приближались к ним со всех сторон. Мать беззвучно рыдала, а отец все сильнее сжимал топор.
*Щелк*
Цежла вытащили из-под обломков собственного дома какие-то незнакомцы. Они дали ему выпить воды из бурдюка и сочувственно смотрели на него.
— Ты везунчик, айдонианец. Помимо тебя, выжило еще пятеро, но ты самый целый из них, — сказал мужчина с пурпурным гербом на груди, которого мальчик никогда прежде не видел. — Хочешь пойти с нами? Мы воины Найдеши.
*Щелк*
Успокаивающий треск костра заглушали громкие голоса подвыпивших воинов. Цежл готовил похлебку на всех. Котелок бурлил и источал приятный аромат. Его стряпня всегда оценивалась высоко всеми членами отряда.
— Долго еще, везунчик? — навис над ухом один вояка, обдавая айдонианца противным запахом перегара.
— Скоро, — немного поежился Цежл.
Он все еще не мог привыкнуть к столь тесному общению, хотя пробыл в этом отряде уже шесть лет в качестве кашевара.
— Отойди от него, Раер, а то испортишь нам вкусное блюдо своими вонючими слюнями!
Смех разнесся по всей поляне, и даже юноша с разноцветными глазами не смог сдержать улыбку.
*Щелк*
Сердце стучало слишком громко. Казалось, что его можно отчётливо услышать на добрые десяток шагов от него самого. Цежл залез на высокое дерево и закрыв глаза трясся от страха. Его отряд погиб, а он выжил. Снова. Внизу слышался треск сухих веток. Черные тени искали айдонианца.