«Уже пора собираться».
— Знаю…- взглянув еще раз на свой набросок он скривился. — Ты прав, в этот раз получилось грязновато.
Ответа не последовало, но Гальвэр отчетливо представил себе довольную улыбку Ганса.
Ветер услужливо дотолкал северянина до его жилища. Все дома на островах строились из местных теплых камней. Они были однотипные по размерам (прямоугольной формы), двухэтажные со скатными крышами, выполненными из дерева хайши. У купеческих домов было на один-два этажа больше. Это объяснялось больше необходимостью, чем показателем достатка. На них хранили товары на продажу. Окон не было. Картинка на улице редко менялась, а сильные ветра было слышно и так, поэтому необходимости в них не было. Дом Гальвэра был четырехэтажным. Зайдя внутрь, он быстро скинул с себя мешок и тяжелую шубу. Снег с сапог мгновенно таял от большой разницы в температуре. В жилищах северян всегда было душновато. Зато никто еще не умирал от холода у себя дома. Отец прошел мимо и быстрым взглядом осмотрел Гальвэра. Он не стал спрашивать куда ходил его сын в такую погоду. Он знал. Последнее время их отношения были довольно напряженные. Они почти не разговаривали. Причиной служило яростное сопротивление любым наставлениям отца. Хонкс один из самых уважаемых купцов, на островах. У него безупречная репутация и совсем непутевый сын.
В детстве Гальвэр любил закрывать глаза и подставлять лицо падающим снежинкам. Он считал их до тех пор, пока нос и щеки не начинали неметь от холода. Любовь к этому занятию впоследствии породила страсть к рисованию пейзажей, чтобы запечатлеть эти моменты не только в своей памяти, но и на холсте. У отца была большая библиотека, но книг с иллюстрациями в ней оказалось очень мало. Мальчик рисовал виды природы в основном снегопады и вьюги. По началу выходило скверно, но Гальвэр не унывал и его усердие привело к результатам. Хонкс считал это детским капризом и всячески поощрял: покупал дорогую бумагу, краски, кисти. Потом сын начал пропускать тренировки с копьем ради поисков вдохновения для новой картины. Тогда отец пытался запретить ему рисовать, но это не возымело эффекта. Следующим шагом родителя было отобрать все свои дары и не выдавать Гальвэру больше денег на руки. Но это привело к совершенно неожиданному результату. Сын решил немного прикоснуться к столь нежеланному семейному делу. Он пытался продать часть своих картин. И у него, к удивлению его отца, получилось. Один из купцов сжалился и выкупил работы Гальвэра по низкой цене, а потом продал их втридорога в империи какому-то столичному богачу. Теперь у художника появился торговый партнер и ему больше не нужны были деньги Хонкса. Гальвэр смог сам обеспечивать себя всем необходимым. Отец немного успокоился, но коллеги за спиной все еще посмеивались над ним, кто злостно, а кто сочувственно.
Юноша поднялся к себе в комнату на второй этаж и запер за собой дверь. Мешок снова был освобожден от всего содержимого. Холст занял место на полу в углу вместе с другими незавершенными «шедеврами». Настроение испортилось. Он видел неодобрение во взгляде отца и это причиняло ему боль. Когда единственный родной человек так смотрит на тебя, хотелось исчезнуть. Мать Гальвэра умерла при родах, поэтому он не успел познать ее любви и ласки. Впрочем, от отца теплых чувств тоже ожидать не стоило. Разумом юноша все понимал: семейное дело, традиции, репутация. Но сердце Гальвэра отказывалось принимать это. Он хотел проложить в своей жизни собственный путь, а не идти по чужому. Особенное раздражение вызывал культ копья у северян.
— Зачем все носятся с этими палками? Мы не в империи, у нас нет враждебных соседей, со всеми странами в хороших отношениях. Почему всех мальчиков с детства приучают к копьям? Охотиться на хадуков? Да их и так почти всех истребили.
«Спроси у отца. Уверен, он придумает тебе более логичное объяснение», — саркастично ответил Ганс.
— Ты умеешь поддержать, — тяжело опустился на кровать Гальвэр.
Отсюда его последняя работа выглядела еще менее презентабельно. Он перевел свой взгляд на рядом стоящий стол, заваленный книгами и бумагой. Чтобы отвлечься от дурных мыслей, обычно, Гальвэр либо рисовал, либо читал. Сейчас он избрал второй вариант. Подцепив пальцами корешок самой верхней книги, художник забрался с ногами на кровать и стал изучать работы имперских мастеров. Помимо различных иллюстраций пейзажей тут были дома, люди, скульптуры, животные. Гальвэр просматривал эту книгу уже не раз. Он наизусть знал имена всех маэстро, но все время находил что-то новое для себя. Людей он рисовал лишь раз. Мужчину и женщину в одеждах, которые не принадлежали ни одной культуре Мирании. На их запястьях и щиколотках были золотые кольца, а сама пара была очень красивой. Гальвэр выдумал их образы и очень гордился этой работой. Он даже мог бы сказать, что она его лучшая. Но когда он показал ее отцу, тот сильно отругал сына. С тех пор юноша больше не рисовал людей.