Хорта тоже может постичь такая же участь, но, по крайней мере из-за него народ империи не пострадает.
А вот когда разговоры касались уже избранника Небес, тут все кардинально менялось. У людей появлялся блеск нездорового фанатизма в глазах, а речь превращалась в бескомпромиссное перечисление фактов, которые показывали все величие Элвара Люрэна.
В такие моменты бывшему разведчику оставалось лишь кивать головой, подтверждая все сказанное. За это его хлопали по плечу и говорили, что он свой человек.
Своим он был только для себя. Он не мечтал, как они, служить вечно одному императору. Выдумывать нечто о будущем — утомительное и совершенно бесполезное, по его мнению, занятие. Сами Небеса не знают, что грядет. В противном случае, Элвара бы нельзя было застать врасплох предательством хайши или нападением дикарей.
Сейчас главная задача Хорта состояла из наблюдения за одним конкретным человеком. Леди Зарзо он мог видеть только утром, когда она приходила в замок и вечером, когда уходила. Ради такого совсем было не обязательно становиться стражником императорского дома.
Вайнс считал иначе. Каждый день имперцу приходилось после службы идти и отчитываться северному купцу лично. Его нервозное поведение выдавало, что Кларисса имеет для него большую ценность, чем он хотел бы показывать. Хорт приносил одни и те же скучные новости, а настроение главного шпиона только ухудшалось. Возможно, он дополнительно переживал за Диру и ее напарника. Именно имперец был тем, кто подал идею Вайнсу найти кузнеца, который выковал Небесный меч. Хорт даже думал, что ему и поручат эту миссию, но купец оставил его в Элваране.
Стражник продолжал выполнять свою работу. Через пару недель он заметил молодого северянина с разными по цвету глазами. Тот будто бы сомневался стоит ли ему идти в замок. В один день он мог сесть недалеко от главных ворот и начать рисовать деревья. В другой — просто разворачивался, словно забыл что-то. В третий просто проходил мимо, словно ему было по пути.
Хорт уже достаточно знал о художнике. Он видел его в городе много раз, когда еще был обычным городским стражником. Вайнс также рассказал ему о его связи с императором во всех подробностях. Даже показал картины молодого человека. Только вот искусство никак не трогало душу имперца.
«Каждый может быть в чем-то хорош и нет смысла восторгаться тем, что ты не умеешь».
Такие логические цепочки возникали у бывшего разведчика часто. Он сам себе мог объяснить окружающий мир, не слушая при этом чужих советов.
А что же тогда являлось ценностью для него? Хорт ощущал легкую щекотку в груди, когда думал об этом.
«Надеюсь я успею узнать это, прежде чем умру».
Туман опустился на столицу, скрывая собой ее страхи. Будущее имперцев как никогда раньше соответствовало погодному явлению. По крайней мере так думал Вайнс.
Они сидели вдвоем в его гостиной и пили чай в тишине. Каждый думал о своем.
Кларисса явилась к нему в тот же день, когда Элвар напоил ее своей кровью. Она все рассказала северянину несмотря на то, что это могло стоить ей жизни. Но он и так уже знал о случившемся, благодаря все еще теплящейся в драгоценных камнях силе Небес.
Вайнс разделил вместе с ней страх, ужас и понимание жуткой сущности императора. Леди Зарзо нашла в себе силы противостоять этим тягостным чувствам и открыться ему. Она смогла признать свою слабость. Главный шпион тоже признал свою. Кларисса была ему не безразлична. На столько, что если бы его не сковали тогда эмоции женщины, он бы прибежал в замок и…
Самое сложное было признать свою беспомощность. Элвар мог убить их так легко и бездумно, как люди ходят по земле, топча ногами зеленую траву. Все жители империи, нет, Мирании, были всего лишь травинками для избранника Небес.
Вайнс отправил письмо ледлорду с просьбой остановить закупку лекарств, которые изобрел император. Конечно, вряд ли в каждом бутылке находилась кровь Элвара, с другой стороны, это бы объясняло чудодейственный эффект лекарств.
Возможно, было уже слишком поздно. И честно говоря, северянин не знал какими словами можно будет убедить купцов отказаться от большой прибыли, не раскрывая им при этом всей правды.