Замерзший, упавший духом, потерпевший поражение Дикон вернулся домой.
«Может быть, хорошо, что лорда Эйвбери нет на службе», — думал Дикон, греясь в библиотеке у камина. Он не стал рассказывать о своем намерении уйти в отставку и вернуться в Дарем сестре, которая заставила его выпить горячего шоколада и рассказать ему подробнейшим образом, как он искал Кэролайн.
Ему пришлось признаться самому себе, что желание уехать из Лондона было продиктовано не только стремлением заняться пришедшим в упадок хозяйством, но и стремлением оказаться подальше от Кэролайн. Он прекрасно понимал, что если бы они с Кэролайн продолжали жить под одной крышей, он не смог бы себя сдержать, а проводить все время в Военном министерстве он тоже не мог, будь все проклято!
Теперь, когда Кэролайн ушла, приоритеты изменились. Он должен найти ее. Во многом она была очень наивным человеком. Пробыв невольной пленницей, запертой в своем доме в течение пяти лет, она не подозревала об опасностях и ловушках, которые заключал в себе реальный мир. Как она справится, не имея никакой поддержки, кроме старой служанки? Дикон не придавал никакого значения ни ее брату Полу, ни другим родственникам. Было совершенно очевидно, что им не было никакого дела до судьбы Кэролайн и что она вряд ли станет искать у них помощи.
— Куда она могла поехать? — спрашивал Дикон у сестры, не ожидая ответа.
— Может быть, она поехала в дилижансе? — предположила Рут. — Дилижанс дешевле, а ей теперь придется считать каждый пенни. Но в дилижансе небезопасно, особенно для женщины, которая путешествует одна! Они всегда переполнены — людей как сельдей в бочке. Да и разбойники на дорогах. Господи помилуй! Не могу себе представить Кэролайн в дилижансе.
— Я тоже, — сказал Дикон, — но я все равно должен выяснить. Если не разыщу никаких следов в Лондоне, поеду в Бедфордшир. Может быть, напрасно, но мне кажется, что я должен это сделать, хотя бы попытаться, — он вздохнул и принялся изучать остатки шоколада. — Интересно, тепло ли ей сейчас и предложил ли кто-нибудь горячего шоколада. — Он покачал головой и встал, собираясь уйти.
— Одну минуту, — остановила его Рут. — Ты не объяснил, почему ушел с моего раута вчера. Что за выходка! А я ведь так старалась. Мне было очень неловко, Дикон. Некоторые заметили, что тебя не было. Ты ведь не станешь говорить, что вернулся в Военное министерство? Я тебе не поверю, Дикон.
Дикон расправил плечи и высокомерно посмотрел на сестру.
— У меня были другие дела, — ответил он. — Мне с самого начала не понравилась эта твоя идея устроить для меня парад невест. Я в состоянии сам найти себе жену, если вдруг захочу жениться. Признайся, Рут. Ты прекрасно провела время и смогла познакомить Уилла и Альфреда с целым букетом юных красавиц. Я тебе был совершенно не нужен! Поэтому я и ушел.
— Куда ты ушел? — Рут пристально смотрела на него.
— А уж это мое дело, — ответил Дикон и вышел из библиотеки, прежде чем она задала ему следующий вопрос.
Следующие несколько недель Дикон не отрабатывал свое жалование в Военном министерстве. Он появлялся на службе каждое утро, стремительно просматривал бумаги, и через несколько часов уходил из министерства. Он обходил постоялые дворы, обслуживавшие дилижансы, и постоялые дворы, обслуживавшие почтовые кареты. Он даже побывал на конюшнях, где можно было нанять отдельную почтовую карету для долгого путешествия. Но никаких ценных сведений нигде не получил.
Потом он заявил на службе, что ему срочно нужно уехать: его мать при смерти. И отправился в своем кабриолете в Бедфорд.
По сравнению с Лондоном Бедфорд казался крошечным городишком, а это означало, что в нем гораздо меньше постоялых дворов, которые ему придется обойти. Но и здесь Дикона ждала неудача. Он вспомнил, как Кэролайн однажды сказала, что Пол живет рядом с Сэнди. И вот в один прекрасный день, когда светило солнце и первые почки были уже готовы распуститься, он отправился в Сэнди.
Сэнди оказался небольшой деревушкой: несколько домов и одна или две лавки по обеим сторонам единственной улочки. Он остановился у булочной, от которой исходил такой аромат, что пройти мимо было просто невозможно. «Ну и что я должен спрашивать?» — спросил Дикон самого себя.
Он вошел в булочную, с наслаждением вдыхая ее запахи, и купил две булочки. Выуживая из кармана мелочь, он улыбнулся и спросил:
— У вас, наверное, покупателей много даже из отдаленных районов?
Продавщица, полная женщина неопределенного возраста в огромном белоснежном чепце, удивленно посмотрела на него и ответила:
— Иногда.
— От вашей булочной такой запах, что его должны учуять за несколько миль от этого места, — сказал Дикон.
Женщина широко улыбнулась.
— Как от любой булочной. Вокруг много булочных, и все сами пекут свой хлеб и сдобу. Но мы справляемся.
Она вернулась к своему занятию: расставляла на огромном подносе крохотные пирожные с белой и розовой глазурью.
— Поблизости нет больших домов? — не отставал Дикон.
Женщина задумалась.
— Нет, того, что можно действительно назвать большим, таких нет. Самый большой дом у сэра Чарльза Лэпема, мне кажется. Дальше на запад. Есть еще дом сэра Хемфри Смарта, но такие, как он, у нас не покупают. Слишком важные. А что? Хотите им что-нибудь продать? — она с любопытством посмотрела на него.
— Я ищу дом, в котором живет человек по имени Пол, — объяснил Дикон, — но черт меня подери, я не помню его фамилии. Не знаете здесь поблизости семьи, главой которой был бы джентльмен по имени Пол? Я не собираюсь им ничего продавать.
— Пол? — женщина снова задумалась. — Единственный Пол, которого я знаю здесь, это Пол Краск. Сын кузнеца. Ему двадцать один — двадцать два года. Может, это тот, кто вам нужен?
— Благодарю вас, но это не он, — вздохнул Дикон. — Спасибо за помощь. С удовольствием съем ваши булочки.
Он вернулся в Бедфорд, забрал свои вещи из гостиницы, в которой остановился, и поехал обратно в Лондон. Дикон еще никогда не чувствовал себя таким растерянным. Он не может ездить по всему Бедфордширу в поисках человека, если он понятия не имеет о том, кого ищет. Все это предприятие оказалось напрасной тратой времени. Но, по крайней мере, он хоть на несколько дней отдохнул от Военного министерства.
На следующее утро он пришел на службу поздно и обнаружил, что количество бумаг на его столе приобрело монументальные размеры. Некоторые его коллеги ворчали по поводу того, что лорд Эйвбери предложил им взять часть работы Дикона на себя, но у них достаточно и своих обязанностей.
Лорд Эйвбери тоже вскоре появился. У него был обеспокоенный вид.
— Рад вас снова видеть, — сказал он. — Ваша мать… Она?..
— Она что? — спросил Дикон, не подумав. — Ей гораздо лучше, благодарю вас, сэр, — спохватился он.
— Рад это слышать, — проговорил лорд Эйвбери.
За следующие несколько дней Дикону удалось разгрести бумаги на своем столе, но в мыслях он был далеко. Где Кэролайн? Как она? Почему она не сообщила им своего адреса, как обещала в записке? Когда шел дождь, он представлял ее под дождем без зонта, видел, как с розовой шляпы стекает вода, как она ищет укрытие и не может найти, как простужается и у нее поднимается температура. Всякий раз это заканчивалось тем, что Дикон видел ее в бедной мансарде (и было непонятно, как она попала в эту мансарду) умирающей и зовущей его из последних сил. Когда дул ветер, он видел, как она дрожит в своей старенькой одежде, кутаясь в шаль и предлагая прохожим букетики лаванды, но у нее ничего не получается, она не может конкурировать с опытными торговцами цветов. Когда светило солнце, Дикон представлял, как она с трудом выбирается из своей мансарды, чтобы погреться на скамейке в одном из лондонских парков. В его воображении она всегда была бледной, голодной, грустной и потерявшей надежду. Он нужен ей. Дикон был в этом убежден.