Дикон решил, что запомнит каждый поворот пути, каждый пролив, но вскоре отказался от этой затеи. Макбрайд прекрасно знал дорогу и уверенно налегал на весла. Минут через пятнадцать они были на месте.
Когда они подплыли к одной из лодок, Макбрайд улыбнулся, в его глазах светилась гордость.
— Это моя рыбацкая лодка. Эй, там! — крикнул он. Появилась всклокоченная голова. — Мой сын Эйбел, — объяснил Макбрайд. — Он у меня что-то вроде смотрителя. — Макбрайд отодвинул их лодку чуть в сторону и забрался в ту, что была побольше. Заметив, что Дикон колеблется, он подал ему руку. — Не привык к лодкам, а? — спросил Макбрайд и хмыкнул.
— А где мой обед, па? — спросил Эйбел. — Не могу работать на голодный желудок.
— Потом, — сказал Макбрайд, подходя к дубовым бочонкам, покрытым брезентом. — Подсоби-ка, мальчик мой.
У Макбрайда был целый запас прочных веревок. Этими веревками поддерживались бочонки при погрузке. Работали Макбрайды споро, и Дикону казалось, что его помощь не понадобится. Но он никак не мог понять, к чему такие предосторожности. Не лучше Ли спрятать коньяк у Макбрайда дома или в каком-нибудь другом надежном месте на суше? Он спросил об этом Макбрайда.
— Ты что, чокнутый? — с возмущением спросил Макбрайд. — Да ничего безопаснее Ромнийских болот не придумаешь. Мне кажется, Создатель специально придумал здесь эти болота, чтобы мы, бедняки, могли честно заработать себе на жизнь. Дураки бы мы были, если бы не воспользовались этим.
Три бочонка заняли много места, и Дикону пришлось поджать свои длинные ноги. Он ждал, пока Макбрайд переговорит с сыном. Наконец Макбрайд бросил парню пакет с едой, прыгнул в лодку к Дикону, и они отправились в обратный путь.
Сгружать бочонки, когда они добрались до суши, оказалось делом более сложным, чем перегружать их с лодки на лодку, да и Эйбела здесь не было, чтобы помочь. Они спустили бочонки на берег и, неуклюже двигаясь, покатили их к повозке. Затем Дикон забрался в повозку и стал принимать бочонки, которые подкатывал Макбрайд. После небольшой заминки им удалось закрыть борт повозки.
Они отправились в дом к Макбрайду, чтобы завершить сделку. Сварливой женщины нигде не было видно. Макбрайд предложил Дикону кружку с коньяком, тот принял предложение и отсчитал деньги. Слава Богу, лорд Эйвбери догадался прислать ему деньги на всякий случай.
— В следующий раз — шесть, — напомнил Дикон Макбрайду и направил своих лошадей к дому Джона Данторпа.
Уже был вечер, но не так поздно, как накануне, когда Дикон разговаривал с человеком в конюшне Данторпа. «Завтра в это же время», — сказал человек. Дикон надеялся, что он пришел не очень рано.
Он въехал на улицу, которая шла позади дворов и конюшен, и остановился недалеко от конюшни Данторпа. Повозка заняла почти всю узкую улочку, так что никто не мог бы свободно проехать или пройти. Он привязал лошадей к изгороди, закрывавшей конюшню, и решительно направился к двери.
Было еще не очень темно, и Дикон смог разглядеть, что в конюшне никого, кроме лошадей, нет. Он прошел конюшню, нашел дверь, ведущую во двор, и вышел.
Сад был запущен, и только клумба у заднего входа носила на себе некоторые следы внимания со стороны хозяев. Сквозь траву и прошлогоднюю листву виднелась дорожка, выложенная каменной плиткой. Дикон пошел по этой дорожке к дому, подошел к двери и постучал. Когда ему открыл человек с копной сальных, черных, как смоль, волос, с черными глазами и маленьким полногубым ртом, Дикон улыбнулся и спросил:
— Джон Данторп?
— Он самый, — ответил Данторп. — Что нужно?
— У меня есть к вам предложение, сэр, — сказал Дикон. — Мне кажется, оно вас заинтересует. Можно мне войти?
— Меня не интересуют никакие предложения, черт возьми. Уходите. — Данторп вошел в дом и стал закрывать дверь.
— Но, сэр, неужели вы хотите сказать, что отказываетесь от предложения, которое увеличит ваш доход вдвое? Очень хорошо, тогда я предложу свой товар кому-нибудь другому. Барту Макбрайду, например, — улыбнулся Дикон.
— Макбрайду? Этому крикуну? — Данторп задумался.
— Конечно, вам решать. Но ничего не случится, если вы просто меня выслушаете, правда? — Дикон замолчал в ожидании ответа, ему очень хотелось скрыть свой страх и неуверенность.
— Я не могу с вами сейчас разговаривать. У меня гости. — Данторп нахмурился и снова попробовал закрыть дверь.
— Ваши друзья? Может быть, их тоже заинтересует мое предложение.
— Да что за предложение? Хотите, чтобы я вложил деньги в новый канал? Нет, спасибо. Приходил уже на прошлой неделе один тип, пытался продать мне акции канала, я его послал куда следует. Меня не интересуют каналы.
— Я не имею никакого отношения к каналам, сэр. Речь идет о коньяке. — Дикон с надеждой смотрел на Данторпа.
— Коньяк? Я знаю о коньяке все. Что вам нужно, молодой человек?
— Если вы позволите мне войти и сообщить о моем предложении вам и вашим друзьям, вы все поймете.
Данторп уже, казалось, согласился, потом снова стал сомневаться.
— Кто направил тебя сюда? — спросил он. — Почему ко мне? Как ты сюда попал? Через мою конюшню?
— Сэр, я в Димчерче уже почти неделю, — ответил Дикон. — Я занимался тем, что изучал, как здесь идет торговля, — он старался избегать неприятного слова, которым называется эта «торговля», — и мне не один раз говорили о вас, как о главном человеке здесь. Хоть мы с вами и не встречались, я прекрасно понимаю, что вы именно тот человек, к которому я должен обратиться со своим предложением. У вас прекрасное чутье, репутация, образованность, и вы умеете всем этим пользоваться как никто другой.
— А тебе от этого какая выгода? — спросил Данторп.
— Я, конечно, не стану говорить, что ничего не надеюсь выиграть. Было бы глупо, не так ли? Позвольте, я объясню? — Дикон подошел поближе.
— Ладно, — сказал Данторп, — входи.
Несмотря на низкие потолки, дом оказался уютным и хорошо спланированным. Дикон прошел следом за Данторпом через холл к двери слева, которая открывалась в комнату, похожую на кабинет. Двое мужчин подняли головы, когда они вошли.
— Кто это? — резко спросил один из них.
Дикон внимательно вглядывался в этого человека. Около тридцати лет. Очень красив; темно-русые вьющиеся волосы, небрежно причесанные; прямой нос; широко поставленные глаза. Человек облизнул губы. Дикон заметил, что у него жестокий рот.
— У этого человека для нас предложение, — объяснил Данторп.
— Послушай, Данторп, у нас нет времени ни на какие предложения, — сказал второй гость, неприметный человек с редеющими волосами. — Избавься от него.
Дикон сразу понял, кто эти двое. Он пристально смотрел на виконта Кэрроуэйя.
— Не торопись, Фенланд, — сказал Кэрроуэй. — Пусть парень расскажет, что у него там, раз уж он пришел. Как тебя зовут, парень?
Парень? Дикон был старше этого монстра. Он проглотил возмущение и ответил:
— Дэниел Ричардс, сэр. С Кентерберийской дороги.
— И что ты хочешь предложить?
— Сэр, я могу удвоить ваш доход, гарантирую. У меня есть связи, через которые я могу доставать самый лучший французский коньяк. Сам принц-регент от такого не отказался бы. Говорят, что русский царь не пьет ничего другого, кроме этого коньяка! Конечно, такого коньяка не так уж и много производится. Но у моей семьи есть связи во Франции, и я всегда могу обеспечить себе необходимое количество. Единственная проблема состоит в доставке. У меня нет знакомых среди моряков. Ну я и подумал, что нужно найти кого-нибудь, кто уже занимается перевозками. Ни у кого, насколько мне известно, не налажено дело так хорошо, как у мистера Данторпа. Коньяк настолько лучше обычно поставляемого сюда, что его можно продавать по самым высоким ценам, уверяю вас. Вдвое дороже, чем вы продаете сейчас, мистер Данторп. Могу ли я надеяться, что мы можем вместе заняться этим делом?