Пенни, видимо, тоже решил, что времени терять нельзя.
— Не берите их на абордаж, — приказал он капитану. — Попробуем сделать так, как предлагает этот парень. Никакого вреда не вижу. Дождитесь свою команду и исчезните на время, хорошо? Возвращайтесь за нами часа через два-три.
Матросы, которым предстояло брать судно на абордаж, остались на люгере. Им не хотелось брать судно с боем, и кто мог их за это упрекнуть? Они не были таможенными служащими, их наняли, как команду обычного судна, и к пиратству они не привыкли. Услышав новый приказ, они спустили на воду лодку и помогли Дикону и таможенникам спуститься в нее.
— Вперед, Ричардс, — скомандовал Пенни. — Вы проверили свой пистолет? Он не отсырел?
Дикон улыбнулся и похлопал себя по груди.
— Хорошо упакован.
Двое таможенников взялись за весла, и лодка понеслась к берегу. Она стала тереться о дно задолго до берега, но таможенники не обращали на это никакого внимания. Один из них наконец выпрыгнул, взялся за носовой фалинь и пошел вперед, таща лодку за собой. На глубине не более двух дюймов он остановился, и все выпрыгнули из лодки.
Две шлюпки с траулера лежали футах в пятнадцати от них. В них все еще лежали бочонки, но людей поблизости не было.
— За ними, — приказал Пенни. В его голосе звучало разочарование. — Сколько раз уже приходилось этим заниматься!
Дикон, ноги у которого были абсолютно мокрыми, тоже не испытывал особенного оптимизма. Он оглядел прибрежную полосу. Единственное, что говорило о присутствии человека, это следы, которые вели вглубь. Но было темно, и идти по следам не так уж просто. Очень скоро они добрались до болот, рядом тек ручей или канал, специально прорытый. Он впадал в море. Следы теперь, когда они ушли с песка, превратились в помятую траву. У ручья следы исчезали. Кому-то нужно перейти на другой берег и идти дальше по следам, если там таковые найдутся. Дикон тяжело вздохнул.
— Я пойду, — предложил он.
Оказалось, что это был только первый из четырех ручьев, протекавших рядом. Дикон обошел их все, проклиная по очереди виконта Кэрроуэйя, Джеймса Фенланда, Джона Данторпа, Ромнийские болота и французов. Четкой границы между ручьями не было, лишь трава росла между ними.
За четвертым ручьем земля поднималась и казалась суше. Дикон быстро шел вперед. Он неожиданно наступил на что-то, это что-то издало испуганное: «Бе-е-е-!» Овца, да не одна, а не меньше дюжины. Овцы поднялись и побрели прочь.
Дикону пришлось минут десять искать след, по которому он шел. Он никак не мог определить, где следы людей, а где — овечьего стада.
Они шли по следам контрабандистов уже не меньше часа, и казалось, не приблизились ни на дюйм. Дикон стал беспокоиться, что люгер может вернуться гораздо раньше, чем необходимо. У контрабандистов где-то недалеко от берега должна быть база, но им может понадобиться не один час, чтобы доставить к шлюпкам оружие и боеприпасы, которые они надеялись переправить во Францию. Ничего у них не выйдет, если люгер будет мозолить всем глаза. Дикон пошел быстрее, его спутники не отставали.
Когда они подошли к одинокому коттеджу, стоявшему на небольшом возвышении среди болот, Пенни выругался.
— Брок-Фарм! — сказал он. — Нас обвели вокруг пальца.
Его спутники смотрели на него с удивлением.
Пенни стиснул кулаки.
— Они пустили нас по ложному следу, — огорченно проговорил он. — Брок-Фарм находится в миле, не больше, от берега, а может и меньше. Между берегом и фермой есть дорожка для повозок. Если б мы знали, куда идем, нам бы четверти часа хватило. Уверяю вас, они пошли по этой дорожке и предупредили встречающих, что мы их преследуем, и те повели нас в обход. И заставили нас тащиться через эти болота, пока сами занимались своими черными делами. Держу пари, мы там теперь никаких следов не отыщем.
Пенни оказался прав только наполовину. Людей они не нашли, но следов было много. Вокруг коттеджа были следы от ног, копыт лошадей и колес повозки. Похоже, что повозка пришла со стороны Баттерз-Бридж и затем отправилась к морю.
— К берегу! — крикнул Пенни, и его небольшой отряд неуклюже побежал. Один из таможенников взял у Дикона фонарь и пошел первым, показывая дорогу.
— По крайней мере, прежде чем загрузить шлюпки, им придется их разгрузить, — задыхаясь, сказал Пенни Дикону, бежавшему рядом. — Поэтому, может быть, мы и успеем.
Неожиданно болота расступились и перед ними оказался берег. Они пробежали не меньше мили от фермы. Все остановились, тяжело дыша, и таможенник потушил фонарь. Они заговорили шепотом.
Крадучись подошли поближе. Теперь можно было разглядеть шлюпки, которые казались черными пятнами на фоне воды. Человек пять или шесть, у которых был только один фонарь, переговаривались тихо между собой и вытаскивали бочонки с коньяком из шлюпок. И снова казалось, что в их действиях нет никакой организации, но бочонки, тем не менее, оказывались на берегу. Одни бочонки стояли, другие лежали на боку. Двое мужчин снимали с ближайшей повозки ящики и быстро укладывали их в шлюпки.
Дикон как смог описал тех, кто руководил контрабандистами. Данторпа все знали, а Кэрроуэйя и Фенланда — нет. Пенни распределил обязанности между членами своего маленького отряда. Все проверили свое оружие и осторожно пошли вперед.
Контрабандисты поставили караул довольно далеко от берега и шлюпок, его скрывала полная темнота. Но таможенники заметили фигуру караульного. Один из них мгновенно вывел караульного из строя. Крикнуть он не успел. Пенни заткнул рот контрабандисту своим шейным платком и связал: они займутся им позже.
— Кажется, осталось шестеро или семеро? — шепотом спросил Пенни. — Помните, они нам нужны живыми. Если будете стрелять, старайтесь не стрелять в голову или грудь. Нас меньше, но мы можем застать их врасплох. Очень надеюсь на это!
Настоящий хаос начался тогда, когда контрабандисты поняли, что их обнаружили. Те, кто грузили ящики, прекратили работу и стали прыгать в шлюпку, которая лежала на гальке: был отлив. В другой шлюпке все еще оставалось несколько бочонков. Те, кто ее разгружал, бросили свой груз. Двое побежали к болотам, трое остались. Используя лодку как прикрытие, они спрятались за нее, и кто-то из них выстрелил. В это время первая лодка, которую контрабандистам удалось стащить в море, направлялась к рыболовецкому судну. Люгера нигде не было видно.
Казалось, что все просто: четверо против троих контрабандистов. Но у контрабандистов был хороший щит: шлюпка и бочонки, а Дикон и таможенники были на виду — отличная мишень, несмотря на темноту. Контрабандисты погасили свой фонарь. Выстрел испугал лошадь, запряженную в повозку. Она заметалась, пытаясь освободиться, но ее держала большая свинцовая гиря, к которой была привязана веревка. Лошадь протащила гирю несколько ярдов и остановилась, но слишком далеко от контрабандистов, чтобы служить для них защитой, и слишком далеко от таможенников, которым повозка могла бы быть прикрытием.
По знаку Пенни один из таможенников побежал зигзагами в сторону лошади и укрылся за повозкой. К счастью, пуля, выпущенная в него, цели не достигла. Остальные трое, приседая, стали подходить к контрабандистам с трех разных сторон, надеясь, что в темноте смогут подойти достаточно близко, чтобы можно было стрелять.
— Кэрроуэй, выходи, — бормотал Дикон, приближаясь к шлюпке. Он знал, что трое оставшихся на берегу контрабандистов должны быть Кэрроуэй, Фенланд и Данторп. Они не могли бежать, оставив бочонки с коньяком, ящики, не говоря уже о повозке с лошадью.
Очевидно, Кэрроуэй считал, что ящики более опасные вещественные доказательства, чем коньяк. Прежде чем Дикон или таможенники смогли подойти близко к шлюпке, из нее выпрыгнул человек, которого Дикон принял за Кэрроуэйя, и бросился к повозке. Он отчаянно пытался поднять тяжелую гирю и положить ее в повозку, когда таможенник, прятавшийся за повозкой, поднялся и тихо приказал: