Вот первые слова пергамента, обнаруженного в свинцовой шкатулке:
Академики из Аргамасильи, местечка в Ламанче, на жизнь и на кончину доблестного Дон Кихота Ламанчского
Hoc Scripserunt[289]
Черномаза, академика Аргамасильского,
на гробницу дон Кихота
эпитафия
Скиталец, словно Грецию — Язон[290],Прославивший ламанчские пределы;Чудак, чей ум, как флюгер заржавелый,И ветрен был, и столь же изощрен;
Певец, меж виршеплетов всех времен,Быть может, самый тонкий и умелый;Боец, настолько яростный и смелый,Что до границ Катая[291] славен он;
Тот, кто, затмив собою Амадисов,Гигантов, словно карликов, сражал;Тот, кто был даме предан всей душою;
Тот, кто, вселяя зависть в Бельянисов,Верхом на Росинанте разъезжал,Почиет под холодной сей плитою.
Крохобора, академика Аргамасильского,
In Laudem Dulcineae De Toboso[292]
сонет
Ты, кто узрел сей толстогубый рот,Внушительную стать и лик курносый,Знай: это Дульсинея из Тобосо,Которою пленился Дон Кихот.
О ней мечтал он ночи напролет,Монтьеля травянистые откосыИ Сьерры Негры[293] голые утесыИсхаживая, пеший, взад-вперед,
В чем Росинант повинен… О светила!Зачем судили вы, чтоб в цвете летС обоими произошло несчастье?
Ее красу от нас могила скрыла,А он, хотя узнал о нем весь свет,Погублен ложью, завистью и страстью.
Сумасброда, остроумнейшего академика Аргамасильского,
в похвалу Росинанту, коню дон Кихота Ламанчского
сонет
На тот алмазный трон, где столько летМарс восседал, от крови весь багровый,Взошел Ламанчец и рукой суровойНад миром поднял стяг своих побед.
В столь грозные доспехи он одет,Столь остр его клинок, разить готовый,Что новый сей герой в манере новойБыть должен новой музою воспет.
Британию до звезд во время оноОтвага Амадиса вознесла,Его сынами греки знамениты;
Но днесь Кихот введен во храм Беллоны[294],И гордая Ламанча превзошлаВладенья грека и отчизну бритта.
Зубоскала, академика Аргамасильского,
Санчо Пансе
сонет
Вот Санчо Панса. Хоть он ростом мал,Но доблестью велик, и мир покуда,В чем, если нужно, я порукой буду, —Верней оруженосца не видал.
Он возведенья в графы ожидал,Но не дождался, что отнюдь не чудо:С ним во вражде был свет, а свет — Иуда.Его осла — и то б живым сглодал.
И на скотине этой безответнойЗа незлобивым Росинантом вновьПотрюхал сей воитель незлобивый.
О сладкие надежды, как вы тщетны!Вы нам на миг разгорячите кровь —И стали тенью, сном, химерой лживой.
Чертолома, академика Аргамасильского
на гробницу дон Кихота
эпитафия
Дон Кихот, что здесь лежит,Росинанта обладатель,Приключений был искатель,Был он также часто бит.Рядом с рыцарем зарытСанчо Панса, малый нравный,Но оруженосец славный.Пусть господь его простит!
Тикитака, академика Аргамасильского,
на гробницу Дульсинеи Тобосской
эпитафия
Мир навеки обрелаВ сей могиле Дульсинея,Смерть расправилась и с нею,Хоть крепка она была.
Гордость своего села,Не знатна, но чистокровна,В Дон Кихоте пыл любовныйЭта скотница зажгла.
Вот и все стихи, какие нам удалось разобрать; в остальных же буквы были попорчены червями, вследствие чего пришлось передать их одному академику, дабы он прочитал их предположительно. По имеющимся сведениям, он этого добился усидчивым и кропотливым трудом и, в надежде на третий выезд Дон Кихота, намеревается обнародовать их.
Forse altri cantera con miglior plettro[297]
Конец первой части
вернуться
297
Стих из XXX песни «Неистового Роланда» Ариосто: «Другие, может статься, воспоют (это) с большим поэтическим блеском»