— Боже! Джинджер!
— Марти…
— Джинджер… что ты делаешь здесь? — Джинджер улыбнулась и прижалась к нему. Как только она увидела машину Мартина во внутреннем дворе и поняла, что ее сумасшедшая гонка за ним завершена, она почувствовала страх, которого не было, пока она догоняла Мартина. Джинджер испугалась, что он ее оттолкнет, не захочет с нею разговаривать. Но вот перед ее глазами — его глаза. И в них только любовь и… и вожделение. Мартин смотрел на Джинджер, как мужчина должен смотреть на любимую женщину.
Необходимо было так много рассказать друг другу и объяснить, что Джинджер боялась, не потеряют ли они друг друга в болоте объяснений и извинений.
Она посмотрела на его руки, на плечи. Мартин тоже волновался: он напрягал и без того напряженные мышцы. Он повернулся к ней спиной и ухватился за край стола.
— Марти! Я приехала сказать тебе, что… Марти, повернись же наконец если не ко мне, то к своему сыну… или дочери, я пока не знаю.
Он резко обернулся.
— Джинджер, ты сказала…
— Да, Марти, у меня будет ребенок. Еще утром я этого не знала наверняка, но я заехала в аптеку, купила тест и проверила. Сомнений быть не может.
— У тебя ребенок?
— У нас, — твердо поправила Мартина Джинджер.
— Мать предупредила меня, что это могло случиться, но я думал, что она преувеличивает риск…
— Ты не рад?
— Ты беременна моим ребенком… — повторил Мартин, выделяя каждое слово. Потом подошел к Джинджер и обнял ее. — Бог мой, Джинджер, как я тосковал без тебя. Ты когда-нибудь сможешь простить меня?
Мартин был очень гордый человек, и Джинджер знала, насколько трудно ему просить о прощении и понимании. Другая женщина на ее месте поддалась бы соблазну помучить, как следует наказать обидчика, хотя бы напомнить ему, как сильно он ее оскорбил, но Джинджер не желала заставлять Мартина страдать больше, чем он уже страдал.
— Мы наделали ошибок, и оба вели себя неправильно, — сказала она мягко. — Но наша встреча — подарок судьбы, и не годится отказываться от таких царских подарков.
— Я понял, что люблю тебя еще до того, как твоя подруга открыла мне глаза на мои заблуждения.
— Я знаю, ты сказал мне, что любишь, в первый же день, когда мы занимались любовью…
— Ты услышала? Мне показалось, что я только подумал это про себя!
— Значит, слишком громко подумал. Кстати, твоя мать тоже уверяла меня в твоей любви.
— Мама? Она говорила с тобой? Но…
— Когда? Угадай! Мы говорили по телефону.
В сущности, они уже не беседовали, а начинали любовную игру. Мартин гладил плечи Джинджер, и она поводила бедрами, касаясь коленей Мартина своими коленями.
— Марти, — сказала она, — а не подняться ли нам в спальню? Нам так много нужно доказать друг другу на деле, не так ли? Я покажу, как сильно я люблю тебя. О, Марти, поцелуй меня еще здесь… Но прежде обещай мне, что выполнишь мою просьбу.
— Все, что угодно, Джинджер…
— Обещай, что Хилда будет крестной нашему малышу!
— Хилда? Она меня ненавидит. Вряд ли это хорошая идея.
— Она просто еще не знает тебя. Но она любит меня, и я думаю, со временем вы подружитесь.
— Попробую поверить тебе, — с некоторым сожалением сказал Мартин. И добавил более мягким голосом: — Сейчас у меня есть дело гораздо важнее, чем дружба или неприязнь твоих тел охранительниц…
— Какое?
— Затащить тебя в постель! И как можно скорее!
И Мартин подхватил Джинджер на руки и устремился вверх по лестнице под ее радостный смех.
Эпилог
Мэгги от дверей услышала, как зазвонил телефон.
— Это тебя, возьми трубочку, пожалуйста. Кто-то из таможни и акцизной комиссии, говорят, по поводу твоего заказа из Чехии, — не дала ей уйти Венди.
Мэгги схватила трубку, не помня себя от счастья. Она уже начинала думать, что ее заказ никогда не пришлют и что этот напыщенный сноб Алекс, ее приятель по Праге, был прав, когда отговаривал покупать антиквариат в Чехии.
Мэгги влюбилась в хрустальные бокалы, рассыпающие вокруг радужные брызги, в тот момент, как увидела, и не удержалась от внушительного заказа для их с Венди магазина. Алекс сделал все, что мог, чтобы отговорить ее от безрассудства.
Она, конечно, знала почему. Он хотел, чтобы она передала заказ его драгоценным кузенам. Но пусть уж он сам кормит своих родственников, а она не собирается увеличивать цену и без того слишком дорогого хрусталя еще одной перекупкой.
Мэгги прижала трубку к уху и сосредоточилась на том, что сообщал таможенник из акцизного комитета, а именно что ее долгожданные бокалы наконец прибыли и что ей необходимо получить документацию, заполнить несколько установленных форм и… забрать свой груз!
— Извините, груз задержался на таможне. К сожалению, сопроводительные документы оказались не полными. Мы ждали досылки…
— Ничего страшного! — уверила таможенника Мэгги, радуясь, что драгоценные бокалы нашлись. Ее не смутила даже необходимость ехать на таможню и тратить полдня на выполнение всяческих формальностей.
— Хорошие новости? — спросила Венди, как только Мэгги положила трубку.
— Очень хорошие. Бокалы, которые я заказала, наконец-то прибыли.
— Как вовремя! Будет из чего пить вино, поздравляя нашу Джинджер. Правда, здорово видеть ее такой счастливой?
— Только Хилде, кажется, он не очень нравится. Она относится к нему как-то настороженно.
— Немного, — согласилась Венди.
Венди виделась с Хилдой накануне; речь, как всегда в последнее время, зашла о Стивене Бакстере.
— Джинджер еще не знает, что с ним сталось? — спросила Венди у Хилды.
— Думаю, нет, — подтвердила Хилда. — Его видели в Гонконге, а поймали в Сингапуре. Одно время у него были друзья и там и там — видимо, все те же махинации с инвестициями. Хотя, говорят, в Сингапуре его больше интересовал не бизнес, а азартные игры. Скоро увидимся с ним на процессе и узнаем все подробности.
— Не уверена, что пойду на процесс. Я рада, что он ушел из наших жизней, — призналась Венди.
Хилда промолчала. Уж она-то не упустит случая взглянуть на поверженного злодея.
— Мне нужно в аэропорт, — сказала Мэгги.
— Поезжай…
В целом первый год их бизнеса в Эксетере сложился неожиданно бурно, но теперь, слава Богу, дела пошли гладко и в их частной жизни, и в профессиональной.
— Кстати, — заметила Венди, когда они с Мэгги пили чай с бутербродами перед дорогой, — бокалы нам очень кстати. Я уж думала, что нашему магазину не хватает изюминки.
Мэгги все еще испытывала неудобство в присутствии Венди. Дело в том, что на свои закупки в Чехии она потратила часть денег из их товарищеского фонда. Она знала, конечно, что, как только стекло появится в витрине и на полках магазина, его тотчас раскупят, но все же мысль о том, что деньги на чудесный антиквариат она взяла, не посоветовавшись с компаньоном, ее мучила несказанно. Да и страхов она натерпелась по милости запугавшего ее Алекса!
Но теперь все хорошо.
Венди права, эти прекрасные бокалы достойны того, чтобы из них пили в честь свадьбы Джинджер и Мартина, двоих прекраснейших на свете людей. И в честь малыша. Хорошо бы — девочки. Хотя мальчик — тоже неплохо!