Юрчиха вынуждена была итти вместо него сама. Она, впрочем, и раньше знала, что ее уговоры этим кончатся. Но все же сделала попытку: надеялась, что, может быть, ей на этот раз удастся сломить упорство Юрка.
— Хэ, ты, голубчик, вырос до потолка, а ума ничуть не прибавилось! — сказала Юрчиха и на следующий же день собралась и поехала к юристу Бабишоку.
Семен узнал в тот же день, что Юрко обратился к адвокату. Недолго думая, он и сам махнул в город. Но там ему туго пришлось. Его адвокат Розник меньше чем о двенадцати ринских и говорить не хотел. Денег от продажи свиньи Семену еще хватило бы, но он запечалился, что и без того их ушла пропасть. Легко сказать: тридцать и один лев, но отдавать их — волосы дыбом встают! Ведь эта сумма — целое состояние!
Однако адвокат его утешил:
— Он тебе все расходы вернет, а рисковать без адвоката, — дело может кончиться плохо.
Семен уже внутренне согласился с этим, но считал нужным не подавать виду.
— Это серьезное дело, я еще должен с женой посоветоваться.
Так уж Семен вбил себе в голову, будто обязательно нужно, чтоб жена сказала: бери адвоката; а если не скажет, то чтобы хоть намекнула, что надо взять. Поэтому после обеда он присел на лавку у окна и завел с женой разговор:
— Кабы ты знала, до чего в тех селах всходы хороши. Куда ни глянешь — пшеница и рожь словно щетка.
Жена, не привыкшая к беседам с мужем, да еще мирным, только вздыхала и пришептывала;
— Грехи! Грехи!
А Семен продолжал:
— Нынче каждый клочок — золото, каждая пядь земли. Кто своего не любит, тот не стоит и того, чтоб его святая земля на себе держала. Ну, да я не допущу! Ого-го! Он думает, с кем связался?! Вот пускай только комиссия приедет! Отдал я девять левов и две шистки без трех крейцеров — так по крайности знаю, за что.
Семениха тем временем вымыла посуду и уже собралась выйти во двор, но последние слова Семена ее остановили.
— Ой! И ты этакую кучу денег растранжирил?
— А ты как же думала? — отвечал Семен, несколько сбитый с толку. — Это ж комиссия; рассуди-ка ты сама своей собственной головой! Много ты знаешь в селе таких хозяев, на чьей земле была комиссия? А на моей будет. Не думай-ка! А он, знаешь, что говорит?
Семениха стояла посреди хаты в такой позе, словно торопилась куда-то, словно вот выслушает два-три слова — и опять за работу. Поэтому она не знала, то ли ей отвечать по-настоящему Семену, то ли приниматься за какую-нибудь работу? Правда, они не один раз советовались между собой, но только по праздникам, да и то лишь по поводу свиней или другой скотины. А тут вдруг какая-то беседа с мужем! И не праздник, и муж не пьяный, — а ты ни с того ни с сего калякай с ним, как с кумом на крестинах. Разве не грехи?
Семен тоже замялся, он помолчал немного, уставился в землю — и снова:
— А знаешь, — сказал он, — что он говорит?
— Кто?
— Да Юрко, кто ж еще! Ты, говорит, приводи себе, говорит, хоть десять комиссий, а я, говорит, привезу адвоката, и все у тебя пойдет прахом. Вот что он мне через людей передает, чтоб его возило на собственных ребрах! Ну да, брат, я еще въемся тебе в печенки! Я об этом рассказал своему адвокату, так, знаешь, что он посоветовал? — закончил уже не так смело Семен.
Семениха стояла с таким видом, словно была чем-то пристыжена, и не произносила ни слова. Семен опять уставился в землю и уже не выговаривал, а жевал слова:
— Он мне посоветовал: коли, грит, Юрко берет адвоката, так бери и ты. Потому, грит, коли у него будет адвокат, а ты один будешь, так это, грит, все равно как если б Юрко пошел бы на тебя с цепом в руках, а ты против него с голыми руками. Кто б тогда, грит, от кого побежал? Да так оно в аккурат и есть! Что мужик, сама посуди, понимает в законах? Мужику по плечу цеп, сапка, коса, а что касается грамоты, так тут мужик глуп, как, понимаешь, эта стенка!
С этими словами Семен выпрямился на лавке, повернулся вправо, согнул палец и постучал суставом о стену.
— Потому как, понимаешь, это не штука, к примеру, понести расходы… А вдруг его адвокат да напустит на меня туману или другое что? Тогда пиши пропало!
Семен сплюнул и искоса поглядел на жену, ожидая, что она ему на это скажет? Но Семениха решила, что разговор кончен, и направилась к двери… Семен чуть с места не вскочил, чтоб ухватить ее за пояс.
— Да погоди ты, я же хочу с тобой кой о чем посоветоваться!
Семениха остановилась, испуганная. Советоваться — теперь?! Свинью уже продали, и опять советоваться! Сам говорит «советоваться», а толкует про адвоката. Сказать бы, что муж пьян, так Семениха понять не может, где бы и чего бы он мог нынче хватить? Сказать бы… Нет, тут что-то не так. А Семен между тем бубнил: