- Может и не продадут. Этот бандит-неудачник очень интересную сказку про тебя рассказал, - товарищ Роза задумалась. - Если останешься в койсе, пойдешь в ученики?
Иван тоже задумался. Он уже как-то смирился с необходимостью смены "хозяев". И даже определенные надежды питал в связи с переездом. Все-таки раханы искали именно дрессировщика, а это именно то, что он любит и умеет делать. Если отбросить мысль о себе как о товаре, то вообще получалось очень симпатично - считай, получил приглашение на работу по специальности за рубежом. А вместо этого придется поселиться в этом диком средневековье, пасти лоода, отбиваться от рапторов и бандитов, штопать раны и лечить насморк....
- Простите товарищ Роза, но нет. Не мое это. Раны шить - это еще куда ни шло. Полезный навык, может пригодиться. А вот лечить насморки да поносы - это не мое. Мне вообще с животными лучше, чем с людьми, - честно признался Забелин.
Последние слова он говорил уже в спину уходящей докторше. Обиделась. Ну, уж лучше так, чем брехать попусту.
Пленники, накачанные успокоительным и обезболивающим, мирно спали в одном углу. Сытый медвежонок посапывал в другом. Иван принял лекарство и сам собрался было подремать, но помешал Марко.
- Andiamo a! Guarda come i pagani bruceranno i morti52.
Ни черта не понятно, но идти надо, ишь как испанец руками машет.
Во внутреннем дворе уже собралась вся община. Ворота открыты, на стенах удвоенная охрана. Оба пикапа патрулируют на удалении. Не успели пленники присоединиться, как процессия двинулась за ворота. Возглавляли шествие жрец со старейшинами. За ними молодые парни несли трое носилок с убитыми. Метрах в трехстах, напротив ворот, посреди выровненной площадки, носилки с покойниками поставили на кучу то ли угля, то ли торфа, судя по запаху, пропитанного чем-то нефтесодержащим, обложили ветками и подожгли. Церемония прощания свелась к тому, что родственники по очереди подходили к погребальному костру, произносили краткую речь и, срезав прядь волос, бросали ее в огонь.
А потом была тризна в тало, практически не отличимая от праздничного ужина в честь пленения Ивана. Разве что вместо "баранины" угощали шаурмой с тушенным мясом ламы. Такая же шаурма стала первым завтраком Ивана в новом Мире. Накатили воспоминания, да еще и нога от долгого стояния снова разнылась, поэтому, захватив пару порций для пленных, Забелин по-тихому свалил спать.
10. День пятый.
Утро нового дня выдалось довольно спокойным. Проснулся, умылся, принес воды, сделал зарядку, покормил Жирха и пленников. Последние проснулись поздно, посвежевшими, но очень голодными. А там и Румпет прибежала, принесла горячую молочную кашу и обалденно вкусные чебуреки. Кашу Иван, вспомнив местную традицию - есть из одного котла, съел сам, а вот чебуреками поделился с мудулами. Румпет все это время крутилась поблизости, откровенно заигрывая с Забелиным и крайне холодно отвечая на вопросы Аскара. Даган с утра был крайне смурной и, хотя и не отказывался от угощений, но сидел молча и поглядывал на русского со смесью опаски и ненависти. Дикий какой-то. Вроде ничего плохого ему не делал, разве только храпел ночью, да и то вряд ли.
Потом пришла товарищ Роза. Румпет сразу убежала. А докторша, перевязав вначале рану Забелину, под пристальным наблюдением пленников, скормила ему лекарства, и лишь затем приступила к осмотру бандитов. Причем перевязывать их пришлось Ивану. Вот же упертая баба, похоже, от идеи заполучить ученика, она так просто не откажется!
Поговорить с врачом удалось только на медицинские темы. Так что из новостей узнал только, что раненые идут на поправку. С Радкой, которая забежала чуть позже и принесла молока и фруктов, поговорить тоже толком не получилось. Она сегодня могла говорить только о том, какой ее Вахиб молодец, как он стойко перенес ранение и как Хаббад будет им гордиться. С ее слов получалось, что пасынок единолично перестрелял всех бандитов, которых было никак не меньше двух десятков!
А потом их и вовсе оставили в покое. Иван, чтобы не сидеть в обществе испугано шарахающихся от него пленников, взял на руки медвежонка и отправился с ним побродить по лагерю. Чем вызвал бурный восторг у детишек и недовольство у жреца, чей урок он невольно сорвал. Хотя недовольство было больше показным. Жрец и сам был не прочь составить компанию своим ученикам, но статус не позволял, и он усиленно хмурил брови, грозно покрикивал, но не прогонял. Жирх проснулся от шума, но капризничать не стал. Наоборот, с любопытством крутил носиком и пошире раскрывал слезящиеся глазки.
Потом детишек оттеснила молодежь постарше. Не удержавшись, подошли несколько взрослых женщин и даже пара мужчин. Толпа зевак росла, работа встала. Так что Иван решил от греха подальше унести своего питомца в дом. Разбалованный вниманием медвежонок долго не хотел засыпать, но, получив внеочередную порцию молока, быстро сомлел. Оставлять Жирха наедине с мутными бандитами, которые, несмотря на доброе отношение к ним "сокамерника", поглядывали с плохо скрываемым страхом и открытой неприязнью, не хотелось. Подумав, Иван взялся заполнять заветную тетрадку, подаренную Радкой, свежими наблюдениями.